Цивилизация Древней Греции

Наиболее выдающимся среди географов был Эратосфен из Кирены. Его любопытство и всесторонняя одаренность позволили ему проявить себя в самых разных областях: ученик и друг своего соотечественника Каллимаха, он сочинял стихи, трактаты по мифографии и филологии, труды по хронологии и математике. Такое разнообразие произведений вызвало ревность у ученых Александрии, в среде которых он жил и которые, как рассказывают, называли его Бета, потому что, как и эта буква в греческом алфавите, он всегда в любой дисциплине занимал второе место. Однако, несмотря на зависть, его географические изыскания вывели его вранг первых. Ему удалось вычислить с большой точностью окружность земного шара с помощью одного только геометрического способа, который использовался для определения дуги меридиана, отделяющего Александрию от Сиены [66](Ассуан), а также можно было сравнивать углы, образуемые в обоих этих пунктах в день солнцестояния тенью от вертикального столбика в момент прохождения солнца через зенит. Поскольку расстояние между Александрией и Сиеной было известно благодаря царским землемерам, Эратосфен смог вычислить окружность Земли, которая составила у него 250 000 стадиев, то есть (учитывая неопределенность в отношении длины стадия, которая нам точно неизвестна) очень близко к реальным размерам (40 000 км). Таким образом, были заложены основы наших знаний о мире. Тот же ученый создал на основе серьезных данных рамки всеобщей хронологии. До него хронологические системы варьировались от полиса к полису и от империи к империи: он объединил их в единое целое, пользуясь информацией, которой располагал, в основном историческими фактами, касающимися греческой истории от Троянской войны (1194–1184 годы до н. э.) до смерти Александра Великого. В дополнение к этому труду, названному «Хронографией», он составил список олимпийских победителей, где в хронологическом порядке были представлены имена всех одержавших победу в состязаниях в Олимпийских играх атлетов. Поскольку последовательность Олимпиад не зависела от частных календарей полисов и касалась всех греков, она была принята в качестве хронологической привязки всеми последующими историками: так делал Полибий, затем Диодор Сицилийский. Основа нашей хронологии Античности, таким образом, восходит к трудам Эратосфена, чьи «Хронографии» были продолжены и по необходимости поправлены во II веке до н. э. Аполлодором из Афин. Знаменитая «Хроника» христианского историка Евсевия Кесарийского передала эту систему последующим поколениям, которые продолжали ссылаться на нее.

Этот интерес к хронологии был лишь одним из проявлений страстного интереса эллинистической эпохи к истории: без сомнения, никогда вплоть до современной эпохи не было стольких исследователей, посвятивших себя изучению прошлого. Подсчитано, что от этого короткого трехсотлетнего периода до нас дошло около 600 имен греческих историков. Одни ограничивались историей какого-нибудь полиса: появляется множество монографий, излагающих как бесспорные факты, так и легенды, почти не отделимые друг от друга и составляющие достояние гражданского общества. Другие, более амбициозные, пытались создать общие истории вплоть до всемирной, стараясь при этом анализировать ее. Некоторые, тяготея к развлекательности или романтизации, охотно собирали вымышленные истории. Лучшие авторы старались проверять факты; они критически подходили к свидетельствам во имя правдивости и правдоподобия: это так называемая прагматическаяистория, особенно характерная для более поздних эпох, сведения о которых были полнее и достовернее. Когда это соединялось с личным знанием войны и других процессов, когда историки были свидетелями или даже участниками событий, о которых рассказывали, тогда их освещение было шире и позволяло понять поступки людей: это демонстративная (или аподиктическая)история, лучшим представителем которой был Полибий. Однако многие писатели ограничивались сообщением о том, что они видели или делали: начиная с эпохи Александра растет число мемуаров и, как часто случается в этом литературном жанре, изложение приобретает хвалебный или романизированный оттенок. Даже государи иногда соблазнялись написанием своих воспоминаний: среди них Птолемей Сотер, писавший о походе Александра, а во II веке до н. э. — Птолемей VIII Эвергет II Фискон. Крупные библиотеки были переполнены этими частными свидетельствами, которые были доступны очень немногим и откуда впоследствии черпали материал компиляторы, биографы и создатели разнообразных историй. Этим богатым материалом пользовались уже во времена империи такие биографы, как Плутарх, такие историки, как Арриан или Аппиан, и даже такие описатели, как Павсаний.

* * *