Цивилизация Древней Греции

Пример Гомера, основы всей культуры для греков, позволяет понять, каковы были эллинистические познания и кропотливый труд эллинистических ученых в этой области литературы. Они составляли словари и грамматики. Они тщательно собирали редкие и трудные слова, которые они называли глоссами.Существование различных литературных языков со множеством диалектов предоставляло богатый материал для исследований. Ими пользовались поэты и с удовольствием вставляли в свои стихи в угоду ученым эти глоссы,которые возбуждали любопытство и задавали тон их произведениям. Воспитанные на классических текстах, они не могли избежать реминисценций, легкие вариации которых читатели, выросшие на тех же источниках, прекрасно улавливали. Поэзия становится изысканной игрой между автором и читателем, понимающими друг друга с полуслова. Разумеется, она всегда, с самого начала, считалась трудным искусством, и первые сочинители гимнов или эпопей всегда хвалились своей ученостью и мастерством. Но теперь публика уже не восхищалась простодушно интонацией вдохновенного певца: она прекрасно разбиралась в тонкостях поэзии и была очень требовательна к поэту. Выдающееся произведение должно было от начала до конца удерживать внимание, оно представляло собой вечный подвиг. Отсюда ни на миг не ослабевающее напряжение, которое для нас удивительно и утомительно. Поэтому эллинистическая поэзия предпочитала короткое стихотворение с потрясающими эффектами вместо длинной поэмы, которое вынуждено было приберегать для слушателя переходы между эпизодами, позволяющие ему передохнуть. Единственная более или менее длинная эпопея, которая осталась от этой поэзии, — «Аргонавтика» Аполлония Родосского, насчитывающая в своих четырех песнях 5833 стиха, что составляет меньше половины «Одиссеи», которая сама, в свою очередь, со своими 12 110 стихами значительно короче «Илиады». Но каждый стих, каждое слово озадачивало читателя скрытой в нем интенцией.

Это была, конечно, ученая поэзия, но она не отталкивала публику, поскольку после первого неудачного опыта в Александрии Аполлоний, уединившийся на Родосе, добился там громкого успеха, представив свою поэму в окончательном виде, «выправив и переделав ее». Его учитель Каллимах, самый выдающийся поэт эпохи, по праву названный потомками равным самым великим, представил образцы этой утонченной литературы. Замечательный мастер стиха, крайне требовательный к самому себе, как никто другой до него, он достиг такой смысловой насыщенности, которая сопоставима только с поэзией Пиндара, к примеру которого он тяготел. Мы забываем, что его «Гимны», наполненные столькими учеными аллюзиями и имеющие такую отточенную форму, не были кабинетными произведениями, предназначенными для узкого круга избранных, но писались по случаю, по заказу для религиозных праздников, где они декламировались перед народом, что красноречиво свидетельствует об интелектуальных способностях и культуре народной аудитории Кирены, Делоса, Аргоса или Александрии. Помимо поэтического вклада в общественную жизнь своего времени, Каллимах создавал произведения, адресованные только ученым, такие как его четыре книги «Причин» («Aitia»), где он в серии коротких стихотворений упоминал множество легенд, которые в различных святилищах эллинистического мира были представлены как мифическое объяснение все еще отправлявшихся в его время ритуалов. «Причины» считались древним шедевром Каллимаха и, без сомнения, всей эллинистической поэзии. Здесь действительно находится все, что создает очарование и ценность литературы: богатство и оригинальность сюжетов, краткость изложения, ощущение жизни и психологическая проницательность, служащая для воссоздания прошлого, изысканность и стилистическая насыщенность. Для нас большая потеря, что эти удивительные тексты почти полностью исчезли; однако скрупулезность папирологов позволила реконструировать их фрагменты, достаточные, чтобы у нас сложилось представление о них, полностью подтверждающее славу автора. Овидий говорил почти три века спустя, что «отпрыску Батта[то есть Каллимаху [68]] весь мир не устает петь славу», Battiades semper toto cantabitur orbe.Греки и римляне зачитывались этими учеными и изысканными поэмами, в них они находили вдохновение и образцы для подражания. Во второй половине III века до н. э., сразу после смерти поэта, были составлены комментарии, чтобы сделать его произведения более доступными для читателей: такое признание поставило его в один ряд с великими классиками. И то немногое, что дошло до нас от Каллимаха, не позволяет усомниться в заслуженности такой славы.