Цивилизация Этрусков

Так, достаточно длительное присутствие этрусков на римской земле, очевидно, благодаря одним лишь надписям на этом языке, объясняет многообразие влияний, которое очевидно в начале римской цивилизации. Однако мы возвращаемся к первоначальному вопросу: было ли это лишь результатом простого соседства, мирного по своему характеру, и торговых контактов, что подтверждается такими находками, как скульптура льва из слоновой кости? Тексты и археология великолепно показывают нам, что в архаическую эпоху существовал важный феномен географической мобильности: в самой Этрурии в некрополе конца VI в. до н. э. Крочефиссо дел Туфо в Орвието были обнаружены несколько иностранных имен кельтов, италиков, обосновавшихся в этрусской метрополии. Ничего удивительного в том, что подобное имело место и в Риме. Отметим, что хоть римляне и заимствовали этрусский алфавит, в Риме продолжали говорить по-латински, и, несмотря на все заимствования и влияния, город все же не был полностью этрускизирован, что могло и должно было произойти в случае военной оккупации и политического влияния в течение одного века. Этрусские цари, таким образом, были лишь «естественным» проявлением этого тосканского присутствия в Риме. Однако ряд источников, относящихся к периоду правления Сервия Туллия, может привести нас к другому видению ситуации.

Нашим основным «гидом» здесь будет император Клавдий, правивший с 41 по 54 гг. н. э. Этот император написал на греческом языке, как свидетельствует Светоний в своем труде «Жизнь двенадцати Цезарей», историю карфагенян и историю этрусков. Почему именно этрусков? Конечно же по семейным причинам, поскольку он был женат на некоей Ургуланилле, представительнице одной из наиболее крупных этрусских семей. Благодаря ей Клавдий обладал, несомненно, архивами, необходимыми для реализации этой цели. Хоть, увы, этот труд был утрачен, тема этрусков в одной из самых известных речей императора была сохранена на так называемой табличке Клавдия из Лиона — великолепной латинской надписи, выгравированной на бронзовой пластине. В этой речи Клавдий стремился убедить сенаторов открыть двери их собрания перед знатными галлами, и для этого он привел исторические прецеденты, иллюстрирующие, что Рим всегда умел принимать, даже на самом высоком уровне, лучших среди иностранцев (после того, как они конечно же были покорены). И это имело место с самого возникновения Рима, поскольку некоторые цари были сабинами (Нума Помпилий, Анк Марций) и этрусками (Тарквинии). Что же касаемо Сервия Туллия, несомненно, это был подобный случай.

Конечно, римские историки, такие как Тит Ливий, превратили его в сына раба и латинской аристократки из Окрикулума, захваченного римлянами. Однако Клавдию была известна этрусская версия: согласно этрусским историкам, Сервий Туллий был этруском, и звали его Мастарна (очевидно, этрусское имя с характерным суффиксом -па). Этот Мастарна был кем-то вроде кондотьера, участвовавшего в военных действиях на территории всей Центральной Италии в VI в. до н. э. с двумя братьями, Авлом и Целием Вибенна, его компаньонами. По завершении своих походов Мастарна, а может быть, до него и братья Вибенна, правил в качестве шестого царя Рима под латинским именем Сервий Туллий.

В другом тексте, принадлежащем перу Веррия Флакка, историка августовской эпохи, уточняется, что братья Вибенна были выходцами из города Вульчи, одного из крупных городов додекаполиса. Однако некоторые этрусские источники несут в себе другую информацию и позволяют начать дискуссию и это — исключительное пересечение, поскольку мы практически не имеем источников, противоречащих друг другу. Первым источником является надпись, выгравированная на основании кубка буккеро середины VI в. до н. э. и преподнесенного в качестве вотивного дара в святилище Портоначчо в Вейях. Это святилище, известное своими терракотовыми акротериями, как Аполлон из Вейев, было посвящено разным божествам, в частности Минерве, и должно было в течение определенного времени играть роль общеэтрусского храма, поскольку невейцы могли преподносить туда посвятительные дары. Надпись была прочтена как «mine muluvanece avile vipiiennas», переводится «Меня посвятил (божеству) Авил Випииеннас». А вспомнив некоторые фонетические феномены, такие как синкопа, а также то, что в этрусском языке не было звонких согласных, например b (а только лишь р), можно заключить, что Авил — это архаическое имя, соответствующее латинскому Авл, и что «випииеннас» весьма похоже на Вибенна. Итак, это наш Авл Вибенна принес в дар данный килик в стиле буккеро в Вейях. Конечно, нельзя полностью исключить случай омонимии, но это происходило в середине VI в. до н. э., то есть во время правления Сервия Туллия, к тому же поблизости от Рима, где, как считалось, наш персонаж совершил часть своих подвигов. Таким образом, без всяких сомнений можно говорить о реальности существования этого соратника Мастарны-Сервия Туллия.