Цивилизация классического Китая

Его современник и друг Ду Фу (712–770) не знал ни спокойной жизни Ли Бо, ни милостей двора, но по славе два этих великих китайских поэта были равны. Ду Фу пережил драматические события, омрачившие конец правления Сюань-цзуна и отметившие начало упадка династии Тан. Так как Ду Фу потерпел неудачу на официальных экзаменах, он столкнулся со всеми превратностями судьбы, на которые обрекало его положение скромного служащего: опала, неудачи, которые еще больше сгущали краски его горькой доли. Он познал трудную жизнь скитальца, был близок к простому народу, с которым он делил нищету. Его поэзия, которая могла бы быть, как это иногда случается, всего лишь излюбленной и тонкой игрой, в которой преобладали веселье и хорошее настроение, превратилась в инструмент моральной и социальной борьбы, в мучительный крик, направленный против войны и несправедливости. Вот его стихотворение «Чиновник в Шихао»:

В деревне Шихао я в сумерки остановился,
Чиновник орал там, крестьян забиравший в солдаты.

Хозяин — старик — перелез за ограду и скрылся,

Седая хозяйка на улицу вышла из хаты.

О чем раскричался чиновник в деревне унылой,

Ругая старуху, что горькими плачет слезами?

Чиновнику долго — я слышал — она говорила:

«Три сына моих у Ечэна сражались с врагами.

Один написал нам в письме из далекого края,

Что двое погибли в жестоких боях на границе.

Он жив еще, третий, но это недолго, я знаю,

С тремя сыновьями мне надо навеки проститься.

Нет больше мужчин здесь, все в доме пошло по-иному,

Мой внук еще мал — материнскою кормится грудью.

А матери юной нельзя даже выйти из дому —

Все платье в лохмотьях — и стыдно, чтоб видели люди.

Слаба моя старость, но я потружуся с охотой,

Прошу, господин, не считайтесь, пожалуйста, с нею:

И если меня вы возьмете в Хэян на работу,

То утренний завтрак я там приготовить успею».

Глубокою ночью затихли стенания эти,

Потом я сквозь сон заглушенное слышал рыданье.

Когда же в дорогу отправился я на рассвете —

Один лишь старик пожелал мне добра на прощанье.[91]

Систематизируя и дополняя глубокими интеллектуальными размышлениями то, что у Ду Фу было криком израненного сердца, создавал свои произведения Бо Цзюйи (772–846), о живописной и мощной личности которого мы уже вспоминали. В лучших его творениях жили и страдали почти два поколения, выросшие на первой волне расцвета танской поэзии. От Мэн Хаожаня до Ду Фу она развивалась в среде, где соседствовали вдохновение и даосистская свобода Ли Бо, тяжелый труд и конфуцианская строгость Ду Фу, бесконечная гамма человеческих радостей и печалей.

С появлением поэзии Бо Цзюйи все изменилось. Как и в III в., в те далекие времена, когда существовал кружок Цао, поэзия, обогащенная новыми стихотворными размерами, превратилась в средство политического выражения. Бо Цзюйи видел в ней средство передачи чистой информации, которая могла бы направлять размышления людей, находящихся у власти. Действительно, он был не только обычным поэтом, но и исполнял важнейшие функции придворного цензора. Его произведения не могут быть поняты в полной мере без учета тех высоких постов, которые Бо Цзюйи занимал в правительстве.

Финансовые ухищрения государства, которые приводили к массовому обнищанию мелких земельных собственников, были в его глазах позорным скандалом:

«Я слышал о том, что, принимая во внимание превосходный урожай этого года, власть имущие просили об издании императорского указа о выравнивании количества зерна в столичном округе и во всех остальных, чтобы, купив его у земледельцев дешево, получить от этого прибыль и создать резерв. Насколько я вижу, подобные закупки означают для земледельцев только финансовые потери и совершенно им не выгодны. Почему же тогда все происходит подобным образом?