Цивилизация классического Китая

Целое утро рвала я, рвала тростники,
Но не наполнила ими и обе руки.
Волосы все растрепались и вкось развились;
Я возвращаюсь, омою их — будут мягки.
Целое утро рвала я индиго одна —
Даже подола собрать не сумела сполна.
Он мне сказал, что в разлуке мы будем пять дней,
Вот и шестой! Я не вижу его и грустна.

Если, супруг, на охоту захочется вам,
Все приготовив, в чехол уложу я ваш лук;
Если с удою пойдете вы рыбу ловить,
Нить для уды заплету я вам, милый супруг!
Рыбы какой наловил мой супруг на уду?
Он наловил и лещей, говорят, и линей?
Он наловил и лещей, говорят, и линей,
Я поскорей поглядеть его рыбу иду!

[17]

Разделение труда, при котором на долю женщины приходится тяжелая домашняя работа, предполагает патриархальную систему отношений, несмотря на ту краткосрочную свободу, которая, согласно обычаям, делала положение девочек во время больших весенних праздников более высоким, чем положение мальчиков. Такая система отношений вызвана существование дуалистической системы инь (женское) и ян (мужское). Взаимодополняемость и чередование двух элементов этой системы, которые проявляются в их циклическом развитии, послужили источником вдохновения для всех научных и философских теорий Китая.

Молодые люди и. девушки встречались в начале нового сезона, во время больших сельскохозяйственных праздников, где обменивались песнями о любви. Эта практика и сегодня в обычае у некоторых народов Юго-Восточной Азии:

Той порой Чжэнь и Вэй
Разольются волнами
И на сбор орхидей
Выйдут девы с дружками.
Молвит дева дружку:
«Мы увидимся ль, милый?»

Он в ответ: «Я с тобой,
Разве ты позабыла?»

«Нет, опять у реки

Мы увидимся ль, милый?
На другом берегу
Знаю место за Вэй я —
На широком лугу
Будет нам веселее!»

С ней он бродит над Вэй,

С ней резвится по склонам
И подруге своей
В дар подносит пионы.

Глубоки Чжэнь и Вэй,

Мчат прозрачные волны,
Берег, в день орхидей
Дев и юношей полный…[18]

Знать, возносившая почести предкам, также пела во время церемоний, которые упорядочивали их жизнь. Они возносили хвалу основателю династии, они молили умерших послать им на будущий год обильные дары или благодарили их за плодородность земли, которая позволяла собрать богатый урожай:

В добром порядке участки мои; что ни день —
Просо тучнеет на пашне, тучнеет ячмень.
Правнук — с полей соберу я немало зерна,
Яств наготовлю, сварю молодого вина,
Предкам моим и гостям приготовлю обед, —
Мне долголетье на тысячи, тысячи лет!

[19]

Жизнь была еще слишком неясной для того, чтобы самая большая восторженность вылилась во что-то иное, кроме простой радости обладания:

Небо поставило Чжоу на месте почетном, преемственность дав,
И немного мы всех всколыхнули князей —
Так всколыхнули, что каждый затрясся от страха!
Духов же светлых мы всех смягчили, к себе привлекая,
Также и духов рек и священных обрывистых гор.
Истинно стали царем и державным владыкой.

[20]

Так пели Чжоу после того, как победили династию Шан-Инь.

Чжоу

Чжоу — жители долины реки Вэйхэ, восстановители космического равновесия, защитники цивилизации перед лицом варваров. Как и Шан-Инь, новая династия продолжала вести с ними жестокие сражения, известные нам по длинным надписям, которыми украшались церемониальные бронзовые сосуды.