Цивилизация классической Европы

По этому поводу приведем достойный «реальный пример» с лучших страниц антологии французской историографии: «Вот одна семья в Бове, приход Сент-Этьен, в 1693 году: Жан Кокю, саржедел, его жена и три дочери, все четверо прядильщицы, поскольку младшей уже 9 лет. Семья зарабатывает [77]108 солей в неделю, но съедает самое меньшее 70 фунтов хлеба. Пока ситный хлеб стоит 5 денье за фунт, жизнь обеспечена. При хлебе в 2 соля, потом в 30,32,34 денье за фунт, — как это было в 1649,1654,1662, 1694,1710 годах, — уже нищета. Аграрный кризис почти всегда (а особенно в 1693 году) осложняется кризисом мануфактурным, начинает не хватать работы, а значит, и заработков. Начинаются лишения; может статься, найдется несколько экю, отложенных на черный день; занимают под залог; начинают питаться невесть чем: хлебом из отрубей, вареной крапивой, выкопанным семенным материалом, собранной возле бойни требухой животных; в различных формах распространяется инфекция, затем безденежье, лишения, голод, злокачественные и смертоносные лихорадки. Семья была записана в Бюро бедноты в декабре 1693 года. В марте 1694-го умерла младшая дочь, в мае — старшая и отец. От семьи особо успешной, поскольку все работали, остались вдова и сирота. И всё — из-за цены на хлеб».

Страницы такой силы стоит цитировать. Между тем было бы опасно поддаться эмоциям. Драма семьи Кокю из Бове не столь проста, не столь повсеместна. Разве в Бове не было распределения продовольствия среди бедняков? Пьер Губер высчитал нормы раздачи: они существенно превосходят лагерные пайки военного времени и нормы снабжения населения наиболее пострадавших городов в 1944 году. Смерть была следствием не только истощения, но и эпидемической эстафеты. Искать надо скорее в направлении болезни. В конце концов, Жан Кокю, саржедел, — житель города Бове, исключительно нездорового по причине плохого дренажа и, как правило, загрязненной воды.

Не следует, таким образом, экстраполировать случай саржедела из Бове на крестьянское население. Хлебопашцы, кусочники и даже определенная группа частных поденщиков — мелкие деревенские землевладельцы — не дали бы себе так легко умереть от голода. Невозможно умереть от голода на побережье, занимаясь рыбной ловлей. Не умирают или редко умирают от голода в лесистой местности, менее населенной, чем равнины, не умирают скоро от голода по опушкам лесов. В экономической и социальной структуре Франции по меньшей мере 50–60 % населения не грозило истощение. В Испании риску были подвержены 70–80 % населения, безопасный же сектор, несмотря на беспорядочную щедрость духовенства, не превышал 20–30 %. В Англии и Голландии структурно безопасный сектор, по-видимому, намного превышал 60 %, достигая по меньшей мере 75–80 %. Там еще следовало бы после кропотливых исследований составить карту социальной опасности смерти от голода: от 80 % в бедной периферийной Европе юга и, возможно, востока (?) до 20 % в привилегированной Европе — вследствие терпеливо реализуемых условий будущих изменений роста.

18. Кризис

Этот кризис, который едва проявился в Канаде, является одной из главных характеристик старой демографии.

Для 1620-х годов в Сен-Ламбере и Порт-ан-Бессене имело место абсолютное соотношение между повышенной смертностью и сокращением количества зачатий. Фактически это значит, что кризис был скорее экономическим, чем чисто эпидемическим. Аналогичная структура в Бресле в 1661 году, в Муи и Онёе (1693–1694) на более длительном промежутке времени. В 1742 году данная взаимосвязь еще сохраняется в Бресле, а в Онёе имеет тенденцию к сглаживанию.