Цивилизация людоедов. Британские истоки Гитлера и Чубайса

Внешним и во многом сохраняющимся по сей день проявлением соучастия в проекте создания «невидимой Британской империи» стало патологическое англофильство советской элиты «эпохи застоя». Оно нашло свое яркое и весьма наглядное выражение как в высочайших культурных достижениях (Ливанов навсегда остался лучшим Шерлоком Холмсом в истории человечества, а другие персонажи английской литературы – от Гамлета и героев Бернса до Винни Пуха и Мэри Поппинс – стали неотъемлемой частью советского, а затем и российского коллективного сознания, причём советские переводы обычно были заметно лучше английских оригиналов), так и в совершенно иррациональной для внешнего наблюдателя беспомощности советского, а затем и российского руководства перед любой агрессией, исходящей из Лондона, – начиная с первой чеченской войны и заканчивая «отравлением» Скрипалей и мирными переговорами уже в ходе специальной военной операции (СВО) на Украине под эгидой Абрамовича.

Окончательную точку в первоначальной, британской версии проекта создания «теневой Британской империи» в виде общемировой системы офшорных банков, ознаменовавшую полное и беспрекословное принятие британским истеблишментом американского лидерства в рамках этой системы, поставило (уже в премьерство проамериканской провозвестницы либеральной «контрреволюции элит» Маргарет Тэтчер) убийство инициатора этого проекта – лорда Маунтбеттена – в 1979 году, непосредственными исполнителями которого, по официальной версии, выступили боевики ИРА[73].

4.1.3. Значение попытки создания «невидимой Британской империи»

Всё, что удалось сохранить Англии от глобального проекта Маунтбеттена, – это продержавшаяся до конца «нулевых» годов закрытость информации офшорной зоны острова Мэн от американских спецслужб и (и то скорее вероятно, чем точно) основная часть полученного для осуществления этого проекта советского золота.

Для США «теневая Британская империя» в виде покрывающей весь мир сети офшорных банков стала инфраструктурой развития базировавшегося на их территории финансового спекулятивного капитала (английского по своему происхождению в начале последней трети XIX века, что во многом способствовало спокойному отношению Британии к американскому игнорированию английских патентов, собственно, и позволившему США развить высокотехнологичный и мощный реальный сектор) и, во многом, основой созданного в последующие годы механизма нефтедолларов.

Этот механизм был создан по итогам резкого повышения мировых цен нефти под давлением её арабских экспортеров и до сих пор является фундаментом глобального доминирования США. Его суть заключается в размещении сверхвысокой долларовой выручки от экспорта нефти (формально от экспорта только в США, а в реальности по всему миру) преимущественно в американских банках и ценных бумагах, а также в приоритетном импорте американских вооружений.

В результате американские расходы на удорожание импорта нефти (прежде всего из арабских монархий Персидского залива) возвращаются «домой», в американские же финансовую систему и ВПК. Туда же поступают средства, которыми оплачивают свои расходы на импорт энергоносителей все остальные страны мира: таким образом, США через подорожавшую нефть и её экспортеров перекачивали и до сих пор перекачивают в свою финансовую систему средства большинства импортеров нефти, в первую очередь развитых стран – своих стратегических конкурентов.

Кроме того, благодаря механизму нефтедолларов рост цен на нефть привел к качественному увеличению обеспеченной этой нефтью и другими товарами (и потому не инфляционной) долларовой эмиссии, позволившей США извлечь из неё колоссальный доход (так называемый «сеньораж») и качественно укрепившей международные позиции доллара.