Цивилизация, машины, специалисты. Человейник. Инсектоиды

Откуда символы? Чтобы прописывать явления в программах, применяется язык описания через абстракцию, символ. Потому что проще, не нужно держать в сознании весь многомерный-многосложный объект — красное пятно, и достаточно. Поэтому символы в обществе. А поскольку люди тоже становятся программно-управляемыми, от того и символы в людях.

Машинные элементы должны быть функциональны и эффективны. Сами критерии функциональности и эффективности начинаются как объективные показатели, но по мере времени все более и более становятся показателями символьными и формальными.

Что у рыбки, в начале, то и у человека, в конце.

В поздних обществах символам уделяется огромное значение. Эстетика тоталитаризма — это эстетика символа. (От серпа и молота через свастику к доллару.)

Символ есть абстракция по сути. Одномерность имеет вершины и концентрируется в символах.

Символы — язык животных и машин.

Что противопоставляется символу? Ничего, символьность — это степень. Степень может только быть больше или меньше. Символ по возможности пытается слиться с числом, формализоваться машинно через число. А поздний человек массы может на число-символ восхищенно реагировать.

В позднем мире победившая технология вроде мы может обеспечить большинство человеческих потребностей. Вроде бы — на самом деле происходит наоборот. Нищета в наличии как раз при изобилии. Города становятся городами контрастов и т. д.

Материальное исчезает, потому что всё материальное переводится в символы — потому что символы понятнее, унифицированнее, и их проще хранить и обменивать.

Богатства и людей, и стран — во многом символьные. Символьные богатства от нищеты не помогают.

Символически-астрономические суммы хорошо смотрятся на символических счетах. Если их попробовать вытащить в материальный мир, всё это рассыпается. Металлическое золото обладает минимальной степенью символичности; но даже выброс золота обесценивает его ценность на выброшенную сумму.

Чем большими становятся деньги, тем более они становятся символическими; потому что они становятся неповоротливыми и начинают от всего зависеть. С другой стороны, государство делает деньги символическими, обладая возможностью их создания и контроля.

Люди в здоровом обществе менее склонны к символизму, чем в позднем нездоровом обществе или в недоразвитом обществе. Упрощенным и слабым мозгам проще работать с большей степенью символизма.

После себя цивилизации оставляют пустыни — и ландшафтные, и человеческие. Потому что став одномерными, они перерабатывают всё сущее в символы. Природные ресурсы, человеческие ресурсы, потом чужие природные и человеческие ресурсы, сначала посредством потребительской массы преобразуются путем массового потребления в потребление символов и далее в символические величины, вроде символов на электронных счетах.

Символы постоянно становятся причинами массовых конфликтов. И чем более абстрактны и размыты символы, тем чаще. В поздних цивилизациях идет борьба за символы, которым вообще не могут найти определений. Чистая агрессия, происходящая изнутри людей, очень стремится найти какой-нибудь символ, чтобы более-менее через него оформиться, найти для себя рационализацию.

На символах можно делать деньги. До тех пор, пока их относительно мало. А когда все уходят в символы — их рынок обрушивается вместе с цивилизацией.

Финал: одномерное существо в состоянии психоза верещит символы. Чаще даже не символы, а против символов. Что в начале, то и в конце; как рыбка корюшка с пятном. А психозы для этого человека генерируются на любом месте, в том числе и на пустом, чтобы он на них отвлекался. Это относится к «зрелищам».

Специалисты: бытие

У человека, как у представителя биологического вида, нет никакой иной цели, кроме как собственно быть. Человек был когда-то, жил когда-то в системе-среде, которая автоматически обеспечивала ему возможность быть. Многих при этом съели, но возможность быть поддерживалась. Но потом человек создал новую, свою систему-среду жизни. Даже не создал — в результате технического прогресса, в результате той же самой борьбы за бытие она сама создалась. И оказалось, что быть в ней можно, но только не автоматически, а сознательно. А как именно сознательно — не ясно. Специалисты — это количественно очень малая группа. Но в первоначальном городском обществе доля специалистов очень велика, и значение их тоже; города вообще были местами для специалистов. От наличия и эффективности специалистов зависит выживание новой общности. Поэтому специалисты и являются определяющим фактором, в том числе они определяют собственно время общества — в каком времени общество живет, сколько ему еще жить и когда оно станет необществом. Конечно, определяют они это не сознательно, а опосредованно через свои качество и количество.

Человейник и редукция