Цивилизация, машины, специалисты. Человейник. Инсектоиды

Муравьи строят только муравейники. Что бы люди ни строили, какое бы общество они не планировали — в результате получается человейник. Пока что видится так, что эта финальная сверхформа столь же неизбежна, как и муравейник. Жизнь в человейнике сводится к механицизму, но не к естественному механицизму обезьян, а к неестественному механицизму мертвых форм. В результате победы этих мертвых форм человейник оказывается обречен.

Когда люди не могут проявить себя, проявить свои возможности — они теряют элементы своей природы. Когда люди не могут проявить свои достоинства — они не могут выстраивать новые иерархии по природным принципам, и вынуждены жить в унаследованных, уже формализованных иерархиях, построенных по культурным принципам. Когда в обществах выстраиваются неправильные иерархии, люди не могут правильно выбирать партнеров, что приводит к лавинообразному падению человеческих качеств.

Формы отражаются в сознании множества людей, и эти люди, следуя приверженности формам, говорят человеку: «Ты должен». Формы принимают вид культурных клише и проникают в сознание. И сам человек начинает говорить то же самое. Люди растут в формах, и принимают свойства форм: их содержание меняется.

В результате вместо человеческого общества, которое определяется свободой и развитием, получается жестко предопределенная структурная матрица, в которой каждый должен выполнять свою программу в соответствии с полученной формой. Свободы нет, поскольку на выбор все равно не хватает энергии, и это самое трагичное отсутствие свободы, поскольку это не преодолимое отсутствие свободы извне, а непреодолимое отсутствие свободы изнутри. Несвободному человеку развитие не нужно. И тогда человейник становится для него более естественной средой. А свобода и свободные люди начинают вызывать у него подозрения.

«Умаление враждебных и возбуждающих недоверие инстинктов — а ведь в этом и состоит наш „прогресс“ — представляет собою лишь одно из следствий в общем уменьшении жизненности: требуется во сто раз больше труда, больше осторожности, чтобы отстаивать столь обусловленное, столь позднее существование. Тут взаимно помогают друг другу, тут каждый является больным и каждый санитаром.»

Это Ницше. «Умаление враждебных и возбуждающих недоверие инстинктов» понятно как общее ухудшение человеческой природы. Нет работающих инстинктов — нет и здоровой человеческой природы. «Позднее существование» означает то время в жизни цивилизации, когда как раз и накоплен груз — «обусловленное» — те самые ограничивающие формы, которые строила цивилизация все свое существование.

Нации рождаются маленькими. Маленькие не имеют инерции. Они быстро адаптируются и быстро растут. Но одновременно с этим они накапливают инерцию в виде форм.

В начале автомобильной истории Англии ничего не стоило перейти на правостороннее движение. Можно снять фильм ужасов, как это может происходить сейчас. Но этого не произойдет.

Формы — это и структуры, и традиции, и государственные институты, и законы, и накопленные богатства, и построенная инфраструктура, и правила, и отношения между людьми, и моральные нормы. Формы накапливаются и своей массой подавляют саму жизнь.

Нации в цивилизации конкурируют. Рано или поздно это приводит к тому, что одна из наций оказывается сильнейшей и создает империю.

История Чингисхана началась с того, что люди из враждебного племени его поймали и заковали в колодку. Очень сомнительно, что бегая по монгольской степи в деревянной колодке, Чингисхан думал о мировой империи. Потом ему помогли люди из его племени, и он разгромил своих противников. Но это привело к появлению новых врагов. Пришлось искать новых друзей. А новым друзьям-воинам нужна была добыча. Что привело к замкнутому кругу — новые враги, новые союзники, поиск очередной добычи. Так и возникла империя, причем без всякого планирования.

США сейчас — единственная мировая империя. Но был ли когда-то план ее создания? Нет, никто это не планировал. США пользовались случаями, пользовались конфликтами между другими сверхдержавами, чтобы увеличить свое влияние. Имперских планов не было — наоборот, весь XX век были сильны осознанные позиции невмешательства и изоляционизма. Но у США оказалась сильнейшая в мире экономика. К сильнейшей в мире экономике добавилась мировая империя. Это не хорошо и не плохо. Так сложилось. Но империя — это максимально жесткая форма, существующая в замкнутом кругу вызовов. Инерция империи непреодолима. Отказаться от нее невозможно. Быть империей — это судьба. То, что называют «американским империализмом», что называют «американской экспансией» — это тоже непреодолимые вещи, предопределенные инерцией развития, иначе говоря, судьбой. Да, путем целенаправленных усилий можно добавить 2 % к «экспансионизму» или убавить. Но потом маятник все равно качнется в обратную сторону.