Цивилизация. Новая история Западного мира

Причиной первого крупного военного неуспеха Наполеона стало решение в 1808 году сменить Бурбонскую династию на испанском троне, посадив на престол своего брата Жозефа. Испанские патриоты, поднявшие восстание против французских хозяев, попросили помощи у Британии. Начавшаяся в результате Пиренейская война превратилась в затяжной и кровавый конфликт, который продемонстрировал, что у французской неуязвимости есть свои пределы. Если вмешательство во внутрииспанские дела было ошибкой, то русская кампания обернулась катастрофой. Когда несмотря на заключенный с Наполеоном в 1807 году Тильзитский мир, русский царь пошел на ослабление блокады Британии, это вызвало острое раздражение Франции. Однако было ли оно достаточным поводом для того, чтобы посылать армию завоевывать огромные и неизведанные российские просторы? Наполеон несомненно верил в то, что, стоит ему подчинить Россию и добиться полной изоляции Британии, как больше не останется ни одного серьезного источника беспокойства. Вдохновляясь примером Цезаря и Августа, он видел Европу увеличенным подобием Римской империи — живущей в мире и спокойствии территорией, которую нужно лишь охранять по границам. Он также мог научиться у римлян тому, что единственный способ сохранять верность союзников, контроль над покоренными странами и довольство собственного народа — это не переставать воевать.

Вторжение 1812 года позволило Наполеону въехать в Москву, но не позволило его войску вернуться домой. Погибшими, плененными и дезертировавшими армия потеряла при мерно 380 тысяч человек. Недавно обнаруженное в Литве массовое захоронение показало, что среди завоевателей были представители почти 20 национальностей, включая португальских. итальянских и швейцарских солдат. Остатки «Великой армии» были добиты в Лейпцигском сражении в октябре 1813 года, а в мае 1814 союзные войска достигли Парижа, чтобы прошествовать под Триумфальной аркой, воздвигнутой Наполеоном как знак собственной славы. В марте 1815 года он вернулся в Париж из ссылки на острове Эльба и убедил французов, что сможет заново покорить Европу. Последний разгром ждал при Ватерлоо в мае 1815 года, после чего Людовик XVIII, брат казненного короля, водворился на французском престоле. Революция и наполеоновские войны подошли к концу; впервые за 25 лет Европа получила возможность вернуться к мирной жизни.

Французская революция вызвала больше эмоциональных откликов и породила больше страстных споров, чем любое другое событие в европейской истории. И это не позднейшее искажение: в то самое время, когда она происходила, множество людей рассматривало ее как событие всемирного значения. Трансформация, в ходе которой самая влиятельная и привлекательная страна Европы пережила не просто свержение монархии, но смену всей политической и административной системы, не могла не восприниматься, как нечто поистине монументальное. Если добавить к этому цель революции — учредить вместо деспотического, иррационального, иерархического режима узкой кучки людей просвещенное, разумное и эгалитарное правление народа, — можно понять, почему революция воплощала мечту тысяч радикально настроенных, образованных, просвещенных людей по всей Европе. Однако если большинство оценок событий 1789–1815 годов было сосредоточено на идеологических отличиях между несколькими видными участниками событий, то в последнее время историки показали, что всех участников так или иначе связывала одна тема: создание современного западного государства.

События во Франции ознаменовали начало эпохи нового типа политического устройства — базирующегося на новых предпосылках, самосознании и организационных структурах. Кодифицировав многие, хотя и не все, революционные реформы, Наполеон оставил после себя государство, способное служить гражданам во всех аспектах их существования; в обмен они сами должны были служить и присягать на верность не монарху как символу государства, а государству как таковому, одновременно предоставляя ему право вмешиваться в свою жизнь по любому поводу. Обеспечившее повышение благосостояния граждан, такое расширение позволило государству гораздо жестче контролировать их деятельность и впервые создало условия для возникновения государства тоталитарного, полицейского типа. Не менее важен и другой урок революционной эпохи: она показала, что государство способно вводить законы, улучшающие жизнь людей, не ища оправдания в существующих традициях. Эта стало признанием изменившейся реальности, в которой древние обычаи, чтобы они послужили во благо новому гражданину, следовало перетолковать на радикально новый лад.