Цивилизация Просвещения

Именно окраинная Европа начиная с 1680-х годов возобновляет рост путем освоения новых пространств. Восьмидесятые годы обозначают решительный переход от малой Европы к большой. Объективно Европа Просвещения, центр которой сместился по сравнению с классической Европой и средиземноморской Европой эпохи Возрождения, никогда больше не будет столь обширной соотносительно с остальным миром. Осознание этого расширения европейского пространства парадоксальным образом проявилось в космополитизме просветителей, космополитизме ограниченном, никогда не выходившем за пределы европейских границ и основанном на подспудном игнорировании остального мира. По сути, это было своего рода предвосхищением завоевания континентов моделью мировой цивилизации с европейской составляющей. Перед нами — одновременно осознание этих изменений, игнорирование иных культур и иных цивилизаций, расположенных за пределами расширившихся границ европейского пространства, и благородное восприятие большой Европы как одного населенного людьми города.

Начнем с книг. Будем двигаться от поздних вульгаризаторов, свидетельствующих о полном смешении, к основополагающим текстам, ясно отражающим новые отношения между человеком и расширившимся европейским пространством. Двое из minores[21] пережили свой звездный час: Анж Гудар опубликовал в 1765–1774 годах в Кельне роман «Китайский шпион, или Тайно посланный пекинским двором для изучения нынешнего состояния Европы». Прием, хорошо известный со времени «Персидских писем». Маркиз Караччоли в 1777 году издал в Венеции и Париже сочинение «Париж как образец для остальных народов, или Французская Европа». На первом плане у обоих авторов — утверждение европейского единства. Китаец на службе у Анжа Гудара лицемерно изумляется: «Я не знаю, с чего это европейцам взбрело в голову разделиться на маленькие племена, которые, не располагая достаточными силами, постоянно находятся под угрозой завоевания». Маркиз в свою очередь восклицает в едином порыве: «Итальянцы, англичане, немцы, испанцы, поляки, русские, шведы, португальцы… все вы мои братья и мои друзья, все в равной мере отважны и благородны» (цит. по Р. Помо). Одновременно Караччоли указывает границы расширившегося города эпохи Просвещения: мир — то есть Европа.

Единая Европа, Европа как высшая культурная общность. Жокур, самый плодовитый из сотрудников «Энциклопедии», утверждает, что Европа побеждает остальной мир «христианством, чья благодетельная мораль неизменно ведет к общественному счастью». «Европейские народы отличаются гуманными принципами, — отваживался заявлять уже Вольтер, — которых не найти в других частях света. <…> Европейские христиане — это современные греки». Европа как культурное пространство вновь приходит к положительной оценке христианства как факта европейской цивилизации. Соответственно в «Энциклопедии» утверждается буквально следующее: «Неважно, что Европа — самая маленькая по протяженности из четырех частей света, ведь она превосходит все остальные в отношении торговли, мореплавания, плодородности земли, просвещения и промышленности, в отношении развития искусства, наук и ремесел».

Европа как культурное пространство — это также движение и прогресс. Вне ее пределов все неподвижно, застыло, по-варварски. «Все народы, торговавшие с Индией, неизменно ввозили туда металл и вывозили оттуда товары. <…> Древние авторы рисуют нам индийцев такими, какими мы видим их и сегодня во всем, что касается полиции, нравов и обычаев. Индийцы были, индийцы будут такими же, каковы они сейчас. <…> Народы, живущие на берегах Африки, по большей части дикари и варвары…» (Монтескьё, «О духе законов», XX, 21). Монтескьё говорит о присутствии в рамках страстно утверждаемого им европейского культурного пространства глубинного противопоставления: «В Европе наблюдается нечто вроде равновесия между южными и северными народами. Первые имеют множество жизненных удобств и мало потребностей; вторые — множество потребностей и мало жизненных удобств». Европа, расширяющаяся за счет могучего роста происходящих в ней движений, не только отождествляется со всей обитаемой вселенной, но и выстраивается по двухполярной модели север — юг, с полным на то основанием игнорирующей народы и государства.