Цивилизация труда: заметки социального теоретика

Исследователи отмечают характерное для философской мысли амбивалентное отношение к труду. «Думается, в истории философии, – пишет Н. Григорьева, – существовали две тенденции в истолковании категории труда: наряду с апологией труда в философии всегда имела место и его критика. Иногда полемизирующие друг с другом концепции, принадлежа к одной и той же философской традиции, были разнесены во времени (апология труда у Гегеля / критика трудаотчуждения у Маркса), иногда сталкивались между собой в открытой дискуссии. <…>

В конце XIX в. теории социальной философии, для которых понятие труда было немаловажной составляющей, разделились на два противоположных течения: так называемую “философию жизни” (с уклоном в идеализм) и социологический позитивизм»4.

Н. Григорьева прослеживает тенденции амбивалентного отношения к труду в философии рубежа XIX–XX вв. Так, Г. Зиммель называет труд единственным носителем ценности и постулирует его некую деятельность, в процессе которой субъект обретает единство, чуть не перевоплощаясь в производимый продукт, чтобы, впрочем, снова распадаться, выходя из производственного процесса5. Э. Дюркгейм считает труд источником солидарности между людьми и полагает, что «функция государственного социального института, призванная обеспечивать признание трудящемуся, оказывается редуцированной вследствие кризиса государства»6.

Однако М. Вебер не склонен идеализировать труд ни в позитивистском, ни в идеалистическом вариантах. В работе «Протестантская этика и дух капитализма» (1905) он указывает (в противоположность Дюркгейму), что труд как призвание и самоцель не свойственны человеческой природе. Для человека важен «вызов» («Beruf») со стороны божественной инстанции, представление о том, что высшие силы ставят ему задачу, в осуществлении которой он видит свое предназначение7.

В культурном пространстве 1930-х годов, согласно Григорьевой, две противоположные тенденции по отношению к труду сосуществуют у одних и тех же мыслителей. Например, такой апологет труда, как Э. Юнгер, изображая своего рабочего сверхчеловеческим существом, бытующим на границе между жизнью и смертью, представляет труд как чудовищное действо8. При этом труд в концепции Э. Юнгера становится центральной категорией мироздания и способствует замене гегелевской оппозиции «господин / раб» новой: «гражданин (бюргер) / рабочий»9.

Обращаясь к негативной антропологии, Григорьева отмечает, что, отрицая человека, эта наука рассматривает субъекта как процесс непрерывной автонегации. Так, на кризисе субъекта построена философия труда А. Гелена. В книге «Человек, его природа и положение в мире» (1940) он определяет человека как существо «действующее», живущее в будущем, а не в настоящем. Морфологическим признаком, отличающим человека от животного, является «нехватка» (der Mangel), которую он возмещает способностью к труду10. В книге «Конец труда» (1995) Дж. Рифкин изображает исчезновение труда как длительный процесс, начало которому положил Р. Декарт, представив тела человека и животного в виде нерассуждающей машины. В лекциях, посвященных философскому дискурсу модерна, Ю. Хабермас прослеживает устаревание производственной парадигмы, начиная с Д. Лукача и Г. Маркузе. Об этом пишет Г. Маркус и другие авторы11.

Феномен конца труда в его классическом понимании

На протяжении столетий понятия «труд» и «процесс труда» претерпели существенные трансформации как по содержанию, так и по восприятию. Труд пережил периоды презрительного отношения, поклонения и восхищения, разочарования и, возможно, конца.

Провозвестник социальных катастроф О. Шпенглер писал о том, что «труд» делается великим словом в этических размышлениях: «В XVIII в. во всех языках он утрачивает презрительный оттенок. Машина трудится и вынуждает к сотрудничеству людей. Культура взошла на такой уровень деятельности, что под нею трясется Земля»12. Как мы увидим, отношение к труду утрачивает презрительный оттенок значительно ранее, однако, как заметил автор «Заката Европы», причина этой перемены – в изменении всех жизненных устоев европейской цивилизации.

В ХХ столетии ученые обнаруживают симптомы явления, которое можно определить как «конец труда» в его классическом понимании. Выявляя особенности современной трудовой деятельности по сравнению с прежними эпохами, Ж. Эллюль пишет: «Я не буду говорить о разнице между нынешними и прежними условиями труда, о том, что сегодня, с одной стороны, работа менее утомительна, а рабочий день – короче, но, с другой стороны, труд стал бесцельным, бесполезным, обезличенным, регламентированным, работники ощущают его абсурдность и испытывают к нему отвращение, их труд уже не имеет ничего общего с тем, что когда-то традиционно называлось работой»13.

Что побуждает исследователей говорить о возможности прекращения трудовой деятельности или ее кардинальной трансформации?