Цивилизация в переходное время

676 Призыв «оставаться внизу» в наши дни породил в различных кругах опасения богословского толка. Звучат рассуждения, что такая психология может привести к ослаблению этических норм. Однако психология не только раскрывает яснее перед нами природу зла, но и показывает добро, и опасность поддаться злу становится существенно меньше, чем когда мы пребываем в неведении о нем. Да и познать зло возможно, кстати, не прибегая к психологии. Тот, кто идет по жизни с открытыми глазами, попросту не может игнорировать зло; кроме того, он, в отличие от слепца, вряд ли упадет в яму, подстерегающую на этом пути. За исследованиями бессознательного отдельные теологи подозревают обращение к гностицизму, а изучение сопутствующих этических проблем влечет за собой обвинения в антиномианизме и либертенстве[408]. Никто в здравом уме даже не помыслит, что, исповедавшись в грехах и покаявшись, он никогда больше не согрешит. Тысяча к одному, что он согрешит снова в следующий же миг! Более глубокое психологическое прозрение убеждает в том, что вообще невозможно жить, не греша «словом, делом, помышлением»[409]. Лишь чрезвычайно наивный и бессознательный человек способен вообразить, что он в состоянии избежать греха. Психология больше не может позволить себе детские иллюзии такого рода; она должна следовать за истиной и заявлять, что бессознательность не только не оправдывает грех, но фактически сама является одним из гнуснейших грехов. Человеческий закон может освободить от наказания, но Природа мстит за себя беспощаднее, ибо ей все равно, сознает человек свой грех или нет. Из евангельской притчи о неправедном управителе мы узнаем, что Господь похвалил Своего раба, который обманывал в расписках: мол, он «догадлив»[410]; еще вспоминается (апокрифический) отрывок из Евангелия от Луки, где Христос говорит нарушителю правила субботы[411]: «Человек! Если ты знаешь, что делаешь, ты благословен, но, если не знаешь, ты проклят как преступивший закон»[412].

677 Расширение знаний о бессознательном знаменует собой пополнение жизненного опыта и углубление сознательности; потому оно ввергает нас в новые обстоятельства и ставит задачи, требующие этических решений. Эти обстоятельства, разумеется, существовали всегда, но не осознавались ни интеллектуально, ни нравственно – наоборот, как бы пребывали в сумраке неведения. В результате человек обеспечивает себе алиби и может избегать этических решений. Но при более глубоком самопознании часто приходится сталкиваться с наитруднейшими вопросами, а именно с конфликтами долга, которые невозможно устранить никакими нравственными предписаниями, от кого бы они ни исходили. Тут-то и начинают приниматься по-настоящему этические решения, ибо простое соблюдение кодифицированной заповеди «Ты не должен» ни в каком смысле не является этическим поступком; это просто акт послушания, который при определенных условиях превращается в удобную лазейку, не имеющую ничего общего с этикой. За свою долгую жизнь я ни разу не сталкивался с ситуацией, которая облегчала бы отрицание этических принципов или вызывала бы хоть малейшее сомнение в этом отношении; напротив, по мере накопления опыта и знаний этические проблемы ощущаются острее, а моральная ответственность возрастает. С годами я понял, что, вопреки общепринятому мнению, бессознательность – не оправдание, а, скорее, грех в буквальном смысле этого слова. Пусть, как упоминалось выше, в Евангелиях встречаются намеки на это, церковь по понятным причинам не бралась за искоренение данного греха; она держалась в стороне, попустительствуя гностикам. В итоге христиане полагаются на учение о privatio boni и уверены, будто они в состоянии отличить зло от добра, подменяют моральным кодексом истинные этические решения, которые предполагают свободу выбора. Потому мораль вырождается в поведение согласно общественным нормам, а felix culpa[413] навсегда остается в Эдемском саду. Нас удивляет упадок этики в нашу эпоху, мы противопоставляем застой в этой области прогрессу науки и техники. Но никого не смущает, что подлинный этос погребен под массой нравственных предписаний. Этос – совокупность явлений, которые нельзя описать и систематизировать; это одна из тех творческих иррациональностей, которые лежат в основе любого истинного развития. Он требует полного участия человека, ему не нужны дифференцированные функции.