Цивилизация. Зодчие духа. Созерцатель

Счастье раба, как бы это странно не звучало, зиждется на отсутствии кандалов. Тех внутренних кандалов присущих повелительным натурам, на которых стоит их пантеон, словно древний замок на своём фундаменте. Раб по призванию подсознательно ощущает своё малодушное счастье пресмыкающегося, и в первую очередь в отсутствии той ответственности, которую в силу крепости своего духа накладывает на себя настоящий повелитель. Ведь всякая сила, для того чтобы ей состоятся, ищет достойного сопротивления, берёт на себя тот груз, который способна нести и вступает в противостояние с теми врагами, которых способна победить. И всё для того, чтобы испытать то великое счастье преодоления, счастье победы над внешними, и главное внутренними врагами, к которым, к примеру, относит архаическую трусость, нерешительность, и всякую иную слабость присущую всякому человеку, независимо от его сословия и положения в обществе. Вопрос лишь масштаба, и той перспективы собственного воззрения, которой определяется собственно, сама возможность для внутреннего удовлетворения, и которым ранжируется всякая личность на этой земле.

Как бы не было грустно это осознавать, но большинство людей, в той или иной степени привержены именно счастью рабского политеса. Слабость вообще доминирует в обществе, и большинство не желает тех тяжких кандалов, кои вешает на себя повелитель. Ибо, взгляните не замасленным взглядом, большинство, при всём его желании иметь успех и богатство, всегда ищет для себя той работы, которая оградит его от необходимости напрягать ежедневно свои внутренние силы и мозги, (непременные условия для успеха и богатства), оградит его от того непредсказуемого жребия, в котором пребывает повелитель, от более тяжкого креста повелителя, у которого не бывает одинаковых дней, и который будучи окружённый, как правило, свитой, всё же ходит по лезвию ножа. Большинство обывателей стремится всегда отдать себя в рабство по выгодной цене. Большинство нашего социума, желает найти тёплое место в этом социуме, и получать тот вид счастья, в котором его удовлетворение заканчивается на возможности после вынужденного труда, получить свою дозу свободы и благополучия, и, хотя бы до утра чувствовать себя на лоне блаженного отдохновения. Но повелитель по своей крови, не ищет работы, но сам создаёт для себя эту работу. И его креативность на этом поле, порой достигает таких вершин, что возникает впечатление, что он вообще не работает, и что праздность его удел. Так выглядит работа повелителя собственной судьбы, с точки зрения внешнего рабского обывателя, знающего и признающего лишь ту работу, которая является принудительной, и которая не способна давать то наслаждение, о котором он подспудно мечтает, но которое не доступно ему, в силу его врождённого менталитета, его слабости и лености, – его инфантилизма. Он так же не признаёт за работу то возвышенное ремесло, которому отдаются всецело творческие натуры, и которым наслаждаются как величайшей ценностью на земле! Такова судьба третьего вида счастья, о котором не ведают ни рабы, ни повелители. Таково счастье возвышенного духа, счастье далёкое как от счастья раба, так и от счастья повелителя. Такая личность не желает ни раболепствовать, ни повелевать. И то и другое для него есть суть низшая форма бытия. Ему одинаково противны как внешние кандалы первого, так и внутренние второго. Такой дух стремится всегда к свободе высшего ранга – свободе вдохновенного.… Такова участь настоящего поэта, музыканта, или философа. Они создают вокруг себя «пустыню» и строят на песке оазисы, которые как рабам, так и повелителям представляются лишь миражами.