Цивилизационная концепция нового времени

Мужчина – существо идейное, в отличие от женщины, живущей эмоциональным аспектом отношений. Женщине интуитивно понятно, зачем ей большая семья, мужчине же – не очень. Ему нужна задача. Разве не является воспитание большой семьи реальным делом и достижением для настоящего мужчины,

требующим от него ясных принципов и развития высоких человеческих качеств? Это своего рода маленькое государство, которое нужно и защищать от окружающего мира, и учить строить с ним отношения. Или, как говорится, «слабо»? Однако следует признать, что большинство нормальных мужчин будут находиться на втором уровне обучения, когда заказ на семейную ответственность формируется общественным мнением. Лишь немногие будут на третьем и четвертом уровнях – призвания и само-актуализации. Поэтому именно тогда, когда государство примет за основу духовную идеологию, и с высокого уровня управления начнет последовательно и честно ставиться задача на возрождение страны, – мужское население оторвется от пристрастия к алкоголю, – пристрастия, которое идет от внутреннего безверия (безыдейности).

«Убежденный мужчина – сильное общество» – это утверждение самоочевидно, поэтому вся мощь нечеловечных масс-медиа и нарко-секс индустрии направлена на создание пустого мужского образа: либо гламурного бесполого «оно», способного «осилить» только клавиатуру компьютера, либо брутального туповатого мужлана, который «пьет, но не пьянеет». Масс-медиа являются самым могущественным средством образования, осуществляемого посредством создания бессознательных образов-идеалов. Вы позволили бы нечеловечной индустрии, производящей маргиналов, финансировать школы, в обмен на возможность рекламировать на уроках сигареты, алкоголь и контрацептивы? Конечно же нет. А масс-медиа это делают, потому что они не принадлежат нашему общественно-биологическому центру. Создать большую родовую семью в мегаполисе намного сложнее чем в деревне, но дело совсем не в материальных факторах: главной проблемой является потребительство, которым заражено все общество, особенно в городах.

В 60-х годах прошлого столетия американский этолог Джон Кэлхун провел серию интереснейших опытов с мышами. Конечно, мышки – это не люди, но общественно-биологический код у нас с ними общий, поэтому то же сейчас происходит и с людьми. Кэлхун создавал для мышей идеальные условия урбанизации: неограниченный доступ к еде и питью, отсутствие хищников и даже болезней – словом идеальные условия для размножения. И что же? В результате – колонии мышей вымирали, переставая плодиться. Как видим, в природе потребительский код индивидуалиста вообще не предусмотрен. В человеческом же социуме он точно также губителен для общественно-биологического центра, но неизбежный демографический коллапс просто растягивается во времени или нейтрализуется влиянием религиозного центра (пока он еще активен). Когда живое существо не создает условия своего обитания самостоятельно, попадая в зависимость от кого-то не родного, с кем у него нет доверительных отношений, тогда в сердце поселяется тревога и нет желания плодиться. Наши предки жили простой жизнью на природе с ее трудностями и взаимопомощью, когда приход детей в семью расценивался как поддержка, а не обуза. Физический труд до пота давал им спокойное здравомыслие и здоровье. Но теперь мы почему-то решили, что стоим «на ступень выше в прогрессе» по отношению к ним.

Дети по своей природе – идеальные «тестеры» отношений. Они всегда настроены на качество отношений отца с матерью, родителей с педагогами и т.п. Поэтому, когда взрослые сами учатся и стараются поступать правильно, а не только говорят правильные вещи, то детям легче вырасти прекрасными людьми, на радость всем. Школа не должна поощрять родителей «сплавлять» своих детей туда, устраняться от того, что с ними происходит в школе, напротив, ей следует вовлекать родителей в развитие отношений с педагогами и в события школьной жизни. Школа, не основанная на общинных началах, – это просто рассадник индивидуалистического кода.