Цой: черный квадрат

– Здесь же. Через два дня. У них афиши по всему Киеву содраны. Это верный признак успеха. Я сам видел. А наши афиши висят нетронутые… Кстати, Витя, директор ЗООПАРКА опять звонил по поводу их юбилея. Что ему ответить?

Он ждет ответа, но Виктор будто во сне:

– Мы же в туре. Сыграть не сможем. Так и ответь…

Когда Цой выходит на сцену, его походка тяжела, словно в подошвы кроссовок залит свинец. Он с тоской смотрит в полупустой зал. Это какое-то другое время…

Другой мир…

Москва-Токио. Октябрь 1991 года

В Москве у него начинается депрессия. В своей московской квартире Виктор часто остается один. Выглядит он плохо. Вокруг беспорядок, квартира не прибрана, – повсюду пустые бутылки, разбросанная одежда, скомканные листы бумаги с черновиками. В руках Виктора акустическая гитара. В который раз он берет одну и ту же ноту, но все бесполезно – мелодия не рождается. Его занятие прерывает телефонный звонок. Виктор поднимает трубку.

– Цой – ты говно, – слышится мальчишеский голос в трубке.

Короткие гудки. Отбой. Кому-то понадобилось высказаться – его личное дело.

Виктор снова берет в руки гитару, и снова звучит прежняя нота. Бесполезно – мелодии нет. Размашистым ударом он с удовольствием разбивает свой инструмент о стену. Во все стороны летят обломки гитары. Нет ничего хуже, когда время стоит на месте. Или ушло. Нужно разобраться, нужно понять. Проходит день, второй, третий. Он все еще в квартире один. Только становится еще грязнее, и вокруг еще больше хаоса. Виктор то лежит, то сидит, то ходит, как лунатик со стеклянными глазами. Из комнаты на кухню. Из кухни в комнату. Периодически в квартире звонит телефон, но Виктор не отвечает. Такое ощущение, что он просто не слышит звонка. Иногда он останавливается посреди комнаты. Пьет из горлышка коньяк.

– Ты похоронишь группу, – реплика продюсера группы Юрия Айзеншписа звучит как приговор.

Другое мнение у администратора. Дело не в Викторе. И не в группе.

– Публике не нравится диджей. Люди хотят видеть старое КИНО, – пытается убедить продюсера администратор.

Половина зала. Теперь – нормальное дело.

– Во всех городах одно и то же – аншлаговые концерты у ТЕХНОЛОГИИ, наши билеты в продаже стоят мертво, без всякого движения, – слова администратора прочно засели в голове Виктора. Он слышит их слишком часто. И, наконец, наступает предел.

– Я больше не буду выступать в пустом зале, – однажды говорит Виктор.

Администратор в растерянности.

– Группе придется заплатить неустойку. У нас расписано больше двадцати концертов, – вяло сопротивляется он.

Но решение уже принято. Пустых залов быть не должно.

Иногда эти решения звучат жестко. Но по-другому нельзя.

– Я прерываю тур и распускаю группу. КИНО больше нет, – в один прекрасный день объявляет свои музыкантам Цой. Наверное, так будет лучше. Наверное…

Еще есть фанаты – они рисуют самопальные плакаты и требуют вернуть им любимую группу, еще есть Наташа, но что-то умерло, уже нет КИНО, а есть какая-то другая жизнь, и однажды Виктор принимает еще одно жесткое решение.

– Мы не можем быть вместе, – говорит он заплаканной Наташе. Все изменилось. И будет лучше, если они расстанутся…

Теперь он совсем один.

Тем неожиданней этот звонок.

Он машинально берет трубку. Машинально подносит к лицу.

Он устал. Он очень устал.

– Алло?

Это Акико. У нее встревоженный голос. Она опять говорит по-английски:

– Виктор, здравствуй, что с тобой? Ты, может быть, болен?

– Акико?! – нервы Виктора напряжены до предела. Не так-то просто сжигать мосты. Он вспоминает ту чудную ночь в Таллинне, ее смущение и растерянность, ее немного нелепое и такое неожиданное объяснение в любви. – Акико?! – Голос у Виктора дрожит, он не может говорить, потому что готов расплакаться – у него сдали нервы.

Да, это она. И она очень рада, что Виктор ее не забыл.

Ее голос звучит успокаивающе.

– Я счастлива… Только, пожалуйста, не молчи… Я так долго тебя искала… Кикудзи мне помог тебя найти… Не молчи…

Виктор приходит в себя. Это похоже на пробуждение. Он спал. Он слишком долго спал.

– Какое сегодня число? – неожиданно спрашивает Цой.

– Двадцать пятое октября, – она немного растеряна.

– Что-нибудь случилось?

– Да, случилось. – Она рада, что может первая сообщить ему эту новость. – Твоя песня «Кончится лето» на первом месте в национальном хит-параде Японии.

– Не может быть!

– Нет, это правда. Кикудзи отдал на радио ваш альбом. Он сказал, что песня продержится в хит-параде несколько недель. Тебе нужно как можно быстрее приехать в Токио.

Последняя фраза звучит как эхо.