Цота. Планета изгоев

— В новом году нас ждут большие перемены, Ари. Но мы будем готовы ко всему. Тебе не о чем волноваться.

— Ты же меня не бросишь?

Эх! Я не собиралась лебезить и канючить. Вопрос сам собой слетел с губ, вызвав у меня острую досаду.

— Мы уже одно целое, Ари. Оставь в прошлом свои тревоги.

— Я гораздо слабее тебя. Трусливее, глупее и  все остальное…

«И, наверно,  умру, если  разлюбишь!»

Тогда он поцеловал меня. Жестко, требовательно, грубо. Я отвечала тем же, водила руками под его расстегнутой одеждой, пыталась забраться под ремень…

Я лежу на армейской куртке и смотрю, как проплывают в небе серые клочья облаков – тают где-то вблизи багровой звезды. От резких порывов ветра соски затвердели до легкого покалывания.  Красные лепестки щекочут кожу, покрытую мелкими пупырышками. Зато тепло животу, на нем лежит щека Джелло. Думаю, он скоро замерзнет, потому что почти раздет, а яссы не любят такую погоду.

Нам пора улетать, но не хочется подниматься с земли и идти к летмобилю. Я разглаживаю пальцами высокий лоб Джелло и те места, где у нормальных людей растут брови. Ему нравятся мои прикосновения, он довольно улыбается, делая шумные, глубокие вздохи, трется носом о мой живот и целует впадинку пупка. Потом перемещается ниже и проводит языком по сомкнутым половым губам, слегка раздвигая складки.

Облизывает свои пальцы и проникает внутрь. Еще глубже. Медленно. Плавно. Размеренно. Цветы вокруг пахнут медом и какое-то крупное насекомое с гулом падает в траву рядом с моей головой. Я дома. Прошлое стерто до дыр. Прошлого больше нет. Джелло нависает надо мной, ищет мою руку. Я поднимаюсь и указываю на свое место. Пора поменяться ролями. Мне тоже хочется его ласкать. Там, где смогу. Как уж смогу.

Потом мы бродим между валунами, ищем ягоды, которые нельзя есть прямо с кустов, играем в прятки и снова целуемся, когда находим друг друга. Так продолжается до первых звезд.

На базе нас ждет превосходный ужин и кислая физиономия Чугго. А ночью выпал первый снег. Мы узнали об этом из воплей Шакко, было бы с чего так шуметь. Пойто сказал, что пора наточить ножи и заготовить сети. Скоро начнется миграция меховичков. Местные грызуны. Мне их заранее жалко, но яссы немного взбодрились.

Это будет последняя охота перед зимней апатией. Через два дня стало еще холоднее. Джелло принес со склада парочку одеял и новые комплекты одежды. Пришлось мне подшивать штаны из армейского обмундирования, иначе не выйдешь во двор.

Но я даже радовалась легкому морозцу и тонкому снежному полотнищу за окном. Еще бы елочку нарядить и развесить шарики-гирлянды. И свечи, конечно же. Да, в общей комнате затопили камин. Теперь после обеда все собираемся у огня, пожалуй, лучшее время в сутках. Чугго дремлет в кресле, Шакко мастерит ловушки для "хомяков", Пойто без умолку болтает.

А я сижу на коленях Джелло, ему от меня тепло. Мы целуемся при всех. Иногда так долго и сладко, что Большой Змей начинает ворчать и прогонять нас в другую комнату. Его почему-то раздражают наши нежности. Думаю, он ждет свою Кару. Мы все ее ждем, хоть какие-то новости привезет, но она обещала явиться после того, как сойдет снег. Говорят, впереди еще бураны и чуть ли не полярная ночь. Джелло будет спать сутками. А Пойто хоть и храбрится, недавно признался, что тоже не продержится долго. Все же наполовину он ясс.

В таком случае, скоро я тут останусь за сторожа. Забавно. У меня есть кое-какие задумки, но иногда вместе со всеми нападает лень и хандра. Вчера даже не стала отжиматься от пола, а ведь уже вышла на три полноценных подхода.

Мышцы рук заметно окрепли и задница немного подтянулась. Нельзя себя запускать. Завтра возобновлю пробежки. И начну умываться снегом. И что-нибудь еще… Я выучила несколько новых фраз из языка яссов, записала их в блокнот, буду пополнять словарик.

А вчера мы делали уборку на складе, и, когда жгли мусор, Джелло бросил в костер свернутую змейкой женскую косу. Прощай, Тасса, неудачный экземпляр! У меня сейчас приподнятое, боевое настроение, переполняет жажда действия и новых открытий. Если я правильно все рассчитала, скоро будет день моего рождения. В Сибири  сейчас тоже зима. Я все помню, и если прошлое стерто до дыр, могу нарисовать его заново, отобрав то, что мне нужно именно сейчас.

Глава 47. Под снегом

Насколько я поняла, яссы не отмечают собственные дни рождения, а гораздо охотнее празднуют даты смерти кого-то из высокочтимых предков. Это значимое событие, поскольку ушедший из жизни родственник теперь будет незримо помогать оставшимся на земле. Вот такое интересное мировоззрение.

Чем больше имен помнит ясс, тем сильнее его род. Я пыталась записывать за Джелло, но мы отвлеклись на сто восемьдесят втором предке, включая дядюшек, тетушек и прочие "ветки" семейного древа.  Еще узнала, что у Джелло была младшая сестра, но она погибла во время мятежа. Давно зажившая рана.