Цотнэ, или падение и возвышение грузин

Историко-политическая концепция Жамтаагмцерели патриотична и национальна. Он знает: история, жизнь народа продолжается; зло может присутствовать и в будущих взаимоотношениях людей, а поэтому примеры добра и зла должны остаться в качестве урока людям всех времён, как указатель направления и пути, которым им надлежит следовать. Исходя из этого, подобно библейскому пророку, он ободряет и предостерегает потомство моральными примерами, которым надо следовать или остерегаться. По его мнению, из числа предков образцами добра и совершенства являются Давид и Тамар, а образцами зла и низости — сыновья Багваши-Кахабера. В соотношении с этими историческими ориентирами оценивает он свершения деятелей монгольской эпохи, сравнивая с их поступками каждый значительный шаг этих личностей! Окончательное решение он выносит, только подводя итоги. Вполне естественно, что, повествуя жизнь Грузии в эпоху падения, Жамтаагмцерели живописал бы общую картину разложения нации и представил бы множество примеров моральной деградации отдельных личностей. А в летописи Жамтаагмцерели дело обстоит совершенно иначе. Ни в одной из хроник «Картлис цховреба» не приведено столько примеров моральной чистоты и благородства, самоотвержения ради народа и ближнего. Из многочисленных примеров геройства и нравственного совершенства, пересказанных Жамтаагмцерели, выберем несколько:

1. Во время осады Аламута был убит нойон Чагатай. Заподозренных в убийстве воинов-грузин ожидало полное уничтожение. По совету Григола Сурамели грузинские военачальники сами предстали перед разгневанными монголами. Они сознательно обрекли себя на смерть, но тем самым избавили войско от гибели.

2. Вызванный в монгольскую Орду царь Дмитрий безусловно знал, что его ожидает смерть. Близкие и вельможи в один голос отговаривали его. Но Дмитрий предпочёл предстать перед ханом и пожертвовать собой, спасая тем самым от гибели и уничтожения весь народ.

3. Отрёкшиеся от покорности Улу Давид и Саргис Джакели в конце концов предстали перед ханом. Чтобы отвлечь от царя ханский гнев, Джакели пошёл на верную смерть: он взял на себя вину царя и тем самым избавил его от смертельной опасности.

4. Прибывшие к Батыю Аваг Мхаргрдзели и его свита, понаелышавшись о жестокости монголов, боялись, что, лишь увидев их, Батый убьёт Авага. Поэтому Давид, церемониймейстер Авага, сын Иванэ Ахалцихели переоделся в его одежду и такими словами ободрял надевшего его, Давидову, одежду Авага: «Если пожелает умертвить меня, да буду убитым я, а не ты…» Поступок и поведение Давида так растрогали хана Батыя, что этот трагикомический эпизод окончился благополучно.

5. Двинувшись войной против врага, Хулагу вместе с монголами послал в разведку грузинский отряд. Разведчики напоролись на главные силы противника. Монгольский командующий Сикадур решил отступить, но грузинский царь упёрся и твёрдо заявил: «Не в правилах у нас, грузин, увидев врага, идущего на нас, не сразившись с ним, показать ему спину, хотя бы смерть ждала нас». Когда Сикадур увидел, что, раз сказав, царь не отступится от сказанного, испугавшись он послал гонца к хану. Хулагу разгневался на Давида, но царь вновь повторил: «Не в обычае у грузин показывать спину врагу». Пойдя на верную смерть, он проявил в сражении беспримерное геройство.

И наконец, краса и гордость не только хроники Жамтаагмцерели, но и всей «Картлис цховреба» — повесть о Кохтаставском заговоре и подвиге Цотнэ Дадиани.

Как повествует летописец, все эти примеры героизма принадлежат времени, когда «и стар и млад, и царь и вельможи, от мала до велика смирились со злом, покинули истину, ибо даже среди священнослужителей замечалось неверие и весь народ предался пороку».

И всё же во времена всеобщего упадка и деградации грузины проявляли многочисленные примеры героических поступков, благородства и редкостной моральной чистоты, тем самым продемонстрировав способность духовной мобилизации.

Естественно, поступков, достойных порицания, в ту пору было гораздо больше. Они наверняка встречались летописцу на каждом шагу. Но он сознательно обходил эти позорящие грузинский народ факты и включал их в свою летопись только в случае крайней необходимости, отдавая предпочтение тем примерам, которые способствовали бы духовному и моральному очищению родного народа. И это, вероятно, следует объяснить высоким национальным сознанием и безошибочностью исторической концепции летописца. При этом основным всё же является талантливость и чутье писателя, так как примеров геройства, благородства и моральной чистоты и в другие эпохи истории Грузии можно было бы назвать великое множество. И если другие летописцы не смогли обессмертить их подобно Жамтаагмцерели, причину этого следует искать в словах Александра Македонского, которые приводит историк Давида Строителя: «Не так велик был Ахилл, возвысил его восхваливший великий Гомер».