ЦРУ как мифологема

Умница Даллес, похоже, одним из первых додумался до очень простой, в сущности, мысли: что в полувиртуальном мире разведслужб понятия «успех» и «неудача» разделены подчас весьма зыбкой гранью (кто и как сейчас определит сравнительную ценность той информации и той дезинформации, что шли тогда по «Берлинскому туннелю»?), а реальная цена всех тех тайных побед и поражений не слишком велика (по крайней мере, в невоенное время) по сравнению с тем пропагандистским эффектом, что может возникнуть при грамотном их обнародовании. Вот на этом, последнем, и следует сосредоточиться всерьёз – ибо реальная-то борьба между спецслужбами идёт именно в сфере пиара, т.е. поводов для создания конкурирующих мифологем. Так что, если вдуматься, создатели фильма «Мёртвый сезон» принесли своей стране несравненно большую пользу, чем настоящая группа Лонсдейла…

Отсюда понятно, например, отчего популярнейшим среди англо-американских авторов эпизодом противостояния тамошних спецслужб и КГБ стала история с побегом Олега Гордиевского (отражённая как бы не всеми тамошними мастерами шпионского жанра – каждым на свой манер). Сама по себе измена крупного разведчика, главы Лондонской резидентуры Комитета, раскрывшего уйму чекистов, работавших под дипломатической крышей по всей Европе – это бы ещё полбеды, в тогдашней борьбе спецслужб случалось порою и не такое (вроде ухода на Восток шефа западногерманской контрразведывательной службы Ханса-Йоахема Тидге). Несравненно серьёзнее тут было иное.

В 1985-ому году Гордиевского почти что уже вычислили (он стал одной из жертв знаменитого советского «крота» в ЦРУ Олдрича Эймса); резидента грамотно выманили из Лондона, где тот мог в любую минуту уйти к англичанам, в Москву и там задушевно предложили во всём признаться в обмен на сохранение жизни. Подозреваемый, однако, предпочёл уйти в глухую несознанку. Реальных улик не нашлось, а времена были уже не те, чтоб арестовать человека (тем более резидента КГБ – это номенклатурная должность, между прочим) на основании одних лишь подозрений; внутреннее расследование забуксовало, а Гордиевский тем временем жил-поживал под некоторым подобием домашнего ареста и, разумеется, под неусыпным наблюдением.

Вот тут-то британская разведка и учинила нечто, по тогдашним временам, немыслимое: организовала своему погоревшему агенту побег за границу из столицы враждебного тоталитарного государства, прямо из-под носа у якобы всесильного КГБ… С прагматической точки зрения та сверхрискованная операция вообще никакого смысла не имела (спокон веку известно: «шпионы умирают в одиночку»), однако долговременный пропагандистский эффект её оказался огромен – ибо рушил одну из основополагающих советских мифологем: «КГБ всеведуще и всемогуще». В общем-то, для последующего крушения советского мифа побег Гордиевского вполне сравним с полётом Матиаса Руста – камешки, сдвинувшие лавину…

Для КГБ история оказалась пренеприятнейшей, причём именно в плане пиара (реальный ущерб, нанесённый предательством Гордиевского, был хоть и велик, но совершенно несопоставим, например, с плодами деятельности другого «суперкрота», генерала Дмитрия Полякова: тот за 25 лет (!) своей работы на ФБР и ЦРУ сдал 19 советских резидентов-нелегалов, полторы сотни агентов-иностранцев и более тысячи (!!) офицеров КГБ и ГРУ, работавших под крышей в посольств и прочих загранучреждений; тем не менее, Гордиевский «всемирно прославлен», а имя Полякова известно лишь знатокам истории спецслужб). Ясно было, что клин надо вышибать клином, сиречь – контр-пропагандой; так что была запущена версия, будто предателя, дескать, выпустили намеренно, по заранее обдуманному плану – дабы не засветить некоего советского супершпиона на Западе. Версию ту озвучил в одном из своих первых романов известный своими связями со спецслужбами (я бы даже сказал – бравирующий ими) детективщик Чингиз Абдуллаев (забавно, что технические детали сочинённого им побега почти в точности совпадают с тем, что описано романе Форсайта «Обманщик» – с той, понятно, поправкой, что «у наших всё было под контролем!»).