Tsubasa Tiger

Тон Цукихи казался очень мягким для столь сухих слов.

Однако мне показалось, что она не столько забыла, сколько не хотела говорить.

Вообще, когда Цукихи-тян услышала мой вопрос, на ее лице появился намёк на подозрение. Может, я преувеличиваю, но казалось, будто она озадачена.

Будто она проводила какие-то сложные измерения.

Очень может быть. Естественно, если человек, чей дом недавно сгорел, спросит об ассоциациях со словом «огонь», сознание Огненных Сестёр обнаружит в этом что-то подозрительное.

– Ярость тоже наводит на мысль об «огне», примерно так Карен-тян говорит о правосудии. Для Карен-тян, правосудие – это ярость.

– Верно! – вновь прокричала Карен-тян.

Так громко, что её башня рухнула (хотя в ней и было всего два этажа).

– По сути, ярость – это пламя, а это справедливость!

– В любом случае, думаю, Карен-тян и я определяем «пламя» как «страсть».

– Страсть…

Хм.

Конечно, выражения вроде «холодное правосудие» или «леденящая любовь» такого же уровня, как шанс встречи на разделочном столе зонтика и швейной машинки, но, по крайней мере, я могу понять, к чему вела Цукихи-тян…

Что для меня значит «страсть»?

Тепло… нагретый… горячо… бесполезно.

Казалось, будто я никогда не попаду в цель.

– Что значит «в любом случае»? Страсть и справедливость – одно и то же, Цукихи-тян!

Карен-тян возмутилась словами сестры.

Похоже, она сильнее восхищалась правосудием -логично было бы ожидать, что младшая Цукихи-тян будет более энергичной, но казалось, будто она просто подыгрывает старшей сестре.

Впрочем, конструкцию, в которой старшая сестра влияет на младшую, было легко представить – хотя мне, не имевшей сестёр, понять её было сложно.

– Да, верно.

Поэтому на первый взгляд она согласилась с Карен-тян.

– Но знаешь, Карен-тян. Твои чувства к Мидзудори-куну – это страсть, но не правосудие.

И потом сказала это?

– Хм, верно. Прости, я была неправа.

Она извинилась.

Она была удивительно послушной.

Я поняла, почему Арараги-кун беспокоился из-за того, насколько легко ей было управлять – Кайки-сан мог бы обвести ее вокруг пальца с полуслова.

Но… Мидзудори-кун?

– Парень Карен-тян.

Когда я спросила, Цукихи-тян ответила, не пытаясь сделать из этого тайны.

– А моего зовут Росокудзава-кун.

– У вас обеих есть парни?

Я впервые об этом слышала.

Можно сказать, я была потрясена.

– Арараги-кун никогда мне об этом не говорил.

– А, брат делает вид, что их не существует.

Понятно. Прямолинейно и доступно.

По сути, это было слишком легко понять.

Поступок в стиле Арараги-куна. Всё-таки, так или иначе, он очень любил своих младших сестёр.

Это можно понять по общему тону его комментариев, не зря он настолько взбесился, когда Кайки-сан обманул Карен-тян.

Боже, настоящий старший брат.

– А какие они? – спросила я.

Хотя едва ли я таким образом узнаю что-то связанное с моей проблемой, мне стало просто любопытно, какими были парни Огненных Сестёр.

Однако, услышав их ответы…

– Как брат.

– Похожий на братика.

…я начала сожалеть о вопросе.

Что это за семейка?..

Видимо, ничего не поделаешь с тем, что Арараги-кун не замечает их существования – иначе его будет мучить ненависть к себе подобным.

Ведь Арараги-кун отрицательно относился к действиям Огненных Сестёр именно из-за своей ненависти к себе подобным или, осмелюсь утверждать, к себе.

Да.

Он боролся, даже когда сомневался, даже когда сожалел.

– Никак не получается.

Карен-тян озадаченно покачала головой.

– Мы хотим, чтобы брат официально одобрил наши отношения, но он просто не хочет встречаться с Мидзудори-куном или Росокудзавой-куном. Он такой противный.

– Именно. И он обманул нас, когда знакомил с Сендзёгахарой-сан. Он просто водил нас за нос.

– Ха-ха! Как мило.

Я извинилась перед Карен-тян и Цукихи-тян, которые, похоже, и правда были озадачены, но это правда было забавно, так что, забыв об испытаниях, выпавших на мою долю, я рассмеялась.

От души рассмеялась.

– Разве это не значит, что Арараги-кун ревнует, чувствуя, как уводят его милых маленьких сестёр? Как говорится, пылает от зависти…

Стоп.

Я оборвала саму себя.

Пылает… от зависти?

«Пылает»?

Зависть.

Да. Понятно.

Разве это… не то слово, связанное с «огнём», до которого я должна была додуматься с самого начала?

Зависть, подобная разгорающемуся пламени.

Хоть это была шутка, но получалось, что я копировала поведение Арараги-куна, который не замечал парней своих сестер. Другими словами, закрывал глаза на реальность.

В этом мы были похожи.

Я закрывала глаза.

На реальность.

А если думать, чем это вызвано, то чем же ещё, как ни одним из сильнейших чувств, доступных людям? Тем, что считается одним из семи смертных грехов – завистью?

Страсть – зависть, могла разжечь внутри тебя огонь.

Потому, потому мы пылаем от зависти.

Столкнувшись с правдой так внезапно, что даже не успела закрыть глаза, дрожащими руками я обратила свою наполовину построенную башню в руины.

060