Цугцванг

— Нет, нет! — закричал Саша. Он схватил девушку за плечи, повернул её к себе, обнял и взмолился: — Хватит! Прошу, давай дойдём туда пешком. Без пугающих арок и ГНВЧ!

— Пешком? — спросила явно обескураженная Ли-а, вновь испуганная состоянием землянина. — Что ж, давай попробуем. Придётся взять отпуск, но это будет интересно.

Глава 6. Необоснованные требования

Машина неслась по лесу так, что сидящие в ней люди периодически бились головой о крышу. Но водителя это не смущало, его макушка даже на такой дороге была в безопасности.

— Умоляю, Тибо! Сбавь скорость, я не могу сосредоточиться, потому что постоянно бьюсь головой! — завопил Ивраоскарь, сидящий рядом с водителем.

— Наш мозг сейчас не слишком нагружен, но ему тоже не по нраву постоянная долбёжка! — присоединился к возмущениям Фёдор, сидящий с Петровичем на заднем сидении.

— Потерпите, дамочки, нет времени объезжать ухабы, — смеясь, ответил Тибо.

Тарас Петрович молчал и задумчиво смотрел в окно. Он был напряжён, телом — из-за необходимости крепко держаться, и умом — из-за неприятностей, возникших с Михеем. Капитан ушёл в лес и не возвращался оттуда несколько дней. Найти его такой маленькой группой было невозможно, но Ивраоскарь предложил свою помощь.

По его словам, импульсы мыслей землян отличались от импульсов, исходящих от электронных копий. И если сильно постараться, можно «услышать» Михея на приличном расстоянии. Ивраоскарь задал приблизительное направление и корректировал его по мере передвижения, а остальные обязались внимательно вглядываться в густые заросли и выискивать знакомый силуэт.

— Да, давненько я на таком старье не катался! — вздохнул лингвист, внеся очередную поправку курса.

— А что, бывало, и раньше катался? — с любопытством спросил Тибо.

— Само собой! Я ведь не родился лингвистом. Я долгое время был лазутчиком Джи-Има на службе у Великого Правителя. И в награду за заслуги он сделал меня одним из хранителей языков Вселенной.

— Так тебе, правда, что ли, больше двух тысяч лет? — воскликнул наивный Тибо, принявший недавние слова Ивраоскаря за шутку.

— Правда.

— А как это возможно? — воскликнул лесоруб с округлившимися от удивления глазами.

— Вот так. Ты же способен регенерировать клетки тридцать или, скажем, пятьдесят лет. Так? А дальше эта способность у вас пропадает, и вы начинаете стремительно увядать. Так вот, мы уже давно выяснили причины остановки регенерации клеток и устранили их.

— И что же это за причина? — даже задумчивый старик присоединился к разговору.

— Я лингвист, откуда мне знать. Какой-то код меняют в ДНК — и готово, — явно что-то не договаривая, ответил Ивраоскарь. — О, нам туда!

— И что, вы совсем не умираете? — спросил изумлённый Тибо.

— Ну, почему же. Умираем. В весьма преклонном возрасте, — ухмыльнулся лингвист. — А чаще человек сам принимает решение уйти, закончить свой путь. Освоив всю мудрость жизни за тысячи лет, многим становится интересно, что происходит за её пределами.

— А тебе уже стало интересно? — бестактно вклинился Фёдор.

Ивраоскарь рассмеялся, и впервые его смех для всех показался искренним. Но через несколько мгновений он стал серьёзным, и, помедлив пару секунд, вернул раздражающую всех ухмылку:

— Не дождёшься, — ответил он и вновь стал концентрироваться на поисках капитана.

С первого дня экспедиции почти каждый замечал, что лес, в котором приземлилась их станция, совсем не похож на земной. Он жил куда более активно, чем привычный для нас прирост в несколько десятков сантиметров в год и пара новых гнёзд с трудом выживающих птиц. Здешний лес казался мистическим, окутанным тайной, он каждый день казался новым, неизученным. Эта неизвестность не перестала пугать землян и по сей день.

Возможности местной цивилизацией управлять сознанием человека, заставляя его видеть снег там, где цветут цветы, пугали ещё сильнее. Многие перестали верить собственным глазам и не обращали внимания на происходящие перемены, которые, как уверял Ивраоскарь, были настоящими. Буйная зелёная листва постепенно блёкла, погружая лес в более тёплые оттенки. Всё чаще дул ветер, затягивая тоскливые мотивы осени. И хотя для каждого это первая осень на Еве, знакомая осенняя хандра уже забрюзжала в сердцах землян.

Фёдор и Тибо чувствовали себя немного увереннее в присутствии Петровича и Ивраоскаря. Углубляться в лес было не так страшно. Тибо насвистывал что-то себе под нос, а легкоатлет безмятежно засыпал Ивраоскаря вопросами.

Всё резко изменилось, когда узкая ладонь с длинными пальцами остановила любопытство Фёдора. Дождавшись тишины, Ивраоскарь напряг каждую мышцу на бледном лице. Он будто прислушивался. Тибо даже заглушил двигатель, хотя едва ли это нужно было делать. Молчаливый и задумчивый, лингвист вышел из машины и стал бродить туда-сюда. Вид у него был растерянный, земляне в машине занервничали.