Цунами

— Ты что, Рад, в самом деле на фиг меня посылаешь? — через голову мужа прокричала Пол-Полина. — Совсем озверел здесь, в отшельничестве?

— Совсем озверел? — ретранслировал Раду бывший сокурсник.

— Не без того, — согласился Рад.

— Он озверел, озверел, — подтвердил жене бывший сокурсник.

— Джени уж, во всяком случае, должен был позвонить, — произнесла с крыльца Пол-Полина.

— М-м? — посмотрел на Рада бывший сокурсник. — Слышал? Был бы нормальным человеком — позвонил.

— При чем здесь она? — спросил Рад.

— Вот действительно, при чем? — не обращаясь ни к нему, ни к жене, с картинной риторичностью возгласил бывший сокурсник.

Рад повернулся к ним обоим — и к нему, и к Пол-Полине — спиной, пригнулся к лопате — и огласил воздух ее дребезжащим скрежетанием. Лучшего способа оборвать линию «Испорченного телефона», чем работа, было не придумать. Человек, занятый работой, неприкосновенен.

— Рад! Рад! — тотчас, однако, услышал он сквозь звук лопаты. Это был голос Пол-Полины.

Делать было нечего, не оставалось ничего другого, как прекратить скрести лопатой и повернуться к ней.

— Рад, подойди! — позвала его с крыльца Пол-Полина. — А то я не могу к тебе! — Она подняла ногу и потрясла ею в воздухе, показывая, что не обута для улицы.

Проходя мимо бывшего сокурсника, Рад распорядился, словно хозяином здесь был он, а не бывший сокурсник:

— Убери машину в гараж. Чтобы уж почистить и там, где она стоит.

— Йес, сэр! — прижимая руки к бокам, вытянулся по стойке «смирно» бывший сокурсник.

— Товарищ лейтенант, — поправил его на ходу Рад.

— Есть, товарищ лейтенант! — отчеканил бывший сокурсник. Тут же добавив: — Раскомандовался…

— Рад, Рад! — сказала Пол-Полина, когда он подошел к крыльцу и остановился, глядя на нее снизу вверх. — Ну вот скажи мне, ну в самом деле, ну что такое: почему ты ни разу не позвонил Джени? Она о тебе спрашивает — а ты ни разу!

— Спрашивает? — переспросил Рад. — И что?

— Как что? Странно! Поматросил девушку — и бросил?

Раду хотелось оглушить Пол-Полину чем-нибудь вроде резидентуры, как ее мужа, но ничего подобного в голову больше не лезло.

— Да на фиг я ей нужен, — сказал он.

— Не тебе судить! — отпарировала Пол-Полина.

— Кому ж, как не мне.

— Нет, ты здесь озверел, точно озверел! — Пол-Полина, продолжая кутаться в шубку, начала перетаптываться на крыльце с ноги на ногу — будто пританцовывала; можно подумать — от холода, но на самом деле, знал Рад, это у нее было свидетельством гнева. — Ни черта уже не понимаешь. Она у меня о тебе спрашивала! И удивлялась, почему не звонишь!

— Ну вот скажи, уехал в Таиланд, потому и не звоню. — Рад чувствовал раздражение против себя. Он не нашел нужного тона, и все получалось слишком всерьез. — Будет еще спрашивать — так и скажи. Поняла?

— Поняла, поняла, — станцевала очередное па Пол-Полина. — Все я про тебя поняла. Нет, не поняла: зачем ты в Таиланд, если не отдыхать?

А, сообразил Рад, она же не знает про Дрона, ей известно лишь то, что ретранслировал по «Испорченному телефону» его бывший сокурсник, ее муж.

— Голову еду спасать, — сказал он. — Встречаться с одним человеком. Знакомым, кстати, твоей Джени. И хватит, черт побери! — вырвалось вдруг у него — так неожиданно, словно лез, карабкался на некую кручу, сорвался из-под ноги камень, и он, не успев ни за что схватиться руками, чтоб удержаться, сам таким же камнем полетел вниз. — Звонил, не звонил, озверел! Не знаешь, почему я здесь торчу?! Не знаешь?!

Пол-Полина не ответила. Стояла над ним с выражением испуга в глазах и больше не пританцовывала.

Рад повернулся и, волоча лопату за собой по земле скрежещущим хвостом, двинулся к месту, где до того чистил снег. Внутри в нем визжала и драла его в клочья кошачья стая. Ему было стыдно за свой срыв. Который не шел ни в какое сравнение со вчерашним. Вчерашнему было оправдание — беседа с французским экзистенциалистом. А сегодня без всякой беседы, просто так.

Его бывший сокурсник, хозяин дома, держа лопату на весу, легкой празднично-новогодней походкой тронулся ему навстречу.

— Иду за ключами ставить машину в гараж, как ты приказал, — ядовито проговорил бывший сокурсник, когда они проходили мимо друг друга.

— Да можешь и не ставить, что мне. Твое дело, — бесцветным голосом ответил ему Рад.

Глава пятая

В «Шереметьево» после паспортного контроля, регистрации, сдав чемодан в багаж и оставшись с одной небольшой сумкой через плечо, Рад сел в кресло поодаль от двери, через которую должна была происходить посадка, и достал из сумки взятую в дорогу книгу. Народ вокруг носился из одного магазина беспошлинной торговли в другой, это была пестрая туристическая толпа, отправляющаяся по купленным в агентствах путевкам оттягиваться на пляжах, подставить белое зимнее тело под солнечный ультрафиолет, как бы некое электрическое возбуждение облаком стояло в воздухе, — Рад, отрешась от всего, сидел, не поднимаясь, и, несмотря на мерклый свет, читал.