Цунами

Внезапно Рад почувствовал, что в комнате появился кто-то еще. Он перестал подметать пол и посмотрел в сторону двери. На пороге комнаты стоял его бывший сокурсник, финансовый директор крупной торговой компании, в загородном доме которого он жил последнее время. Бывший сокурсник был в длинном кашемировом пальто тонкой выделки, пальто расстегнуто, и в проем между разошедшимися полами стекал до колен двумя ручьями белый шелковый шарф.

— Продолжай-продолжай, — сказал Раду его бывший сокурсник. — Надо убраться, безобразие, что делается. Свинарник.

Рад ему не ответил. И не поспешил вернуться к своему занятию. Он стоял, смотрел на своего бывшего сокурсника и пытался понять, почему тот здесь. Откуда взялся. С какой стати так по-хозяйски разговаривает с ним. В его квартире!

— Продолжай-продолжай, — между тем уже нетерпеливо прикрикнул на него бывший сокурсник. И поманил рукой мужика в ковбойке: — Подойди ко мне. Есть разговор.

И мужик тотчас подобострастно бросился к нему, как-то по-обезьяньи пригибаясь, усиленно размахивая руками, лицо его осветилось вдохновенной радостью быть полезным бывшему сокурснику Рада, а из глотки вырвалось нечто похожее на ублаготворенное урчание.

Рад же, глядя ему вслед, неожиданно осознал, что квартира на самом деле давно ему не принадлежит, это теперь квартира его бывшего сокурсника, он ее владелец. Потому-то кудлатый мужик и вел себя с такой наглостью — что, казалось, готов был оспорить у Рада его права на нее. Хотя, оказывается, оспаривать было нечего. И как это все произошло?

Рад бросился вслед за покидающими комнату бывшим сокурсником и мужиком, чтобы остановить их, заявить, что это его квартира, он ее владелец, не кто другой, — но дверь за ними закрылась раньше, чем он достиг ее. А двери и не было — одна голая стена. Он был наглухо замурован в этой своей бывшей любимой комнате, превращенной в Авгиевы конюшни. Он был ее узником. Обреченным Гераклом. Которому не оставалось ничего другого, кроме как продолжить свой подвиг по очистке конюшен от грязи, надеясь на чудо неожиданного освобождения.

Звонок, прозвучавший где-то вдали, пришел к нему знаком этого освобождения. Должно быть, то позвонили в дверь квартиры. Чтобы вызволить его из его узилища, вернуть ему отнятое.

Рад проснулся. Он спал в кресле со скрещенными на груди руками, свесив голову набок, отчего шея у него затекла и стала, как каменная. Поднимая голову, он простонал от боли.

Звонок, сверливший барабанные перепонки, смолк. Но прежде чем ему смолкнуть, Рад понял, что это звонит телефон на тумбочке у кровати.

Он вскочил с кресла и бросился к телефону.

— Ты готов? — спросил в трубке голос Нелли.

— К чему? — оставаясь еще во сне, с чувством, что прошиб головой стену и распахнул на звонок входную дверь, проговорил Рад.

— Выходить на улицу, к чему, — сказала Нелли.

Рад наконец понял, где он и что с ним. Он был в Бангкоке, в отеле, называющемся «Liberty place» («Место свободы»), вернее, не отеле, а заведении типа отеля, сдающем комнаты на длительный срок, «room for rent», у себя в номере, и в ожидании Дрона с Нелли заснул. Дрон с Нелли, помогши с заполнением анкеты на ресепшене и проводив до номера, дали ему час на обустройство и оставили одного. Рад распаковал чемодан, побрился, принял душ, переоделся в летнюю одежду — все у него заняло чуть больше получаса. Готовый к встрече, он сел в кресло, сложил на груди руки — с намерением через минуту подняться и до встречи с Дроном и Нелли прогуляться немного по улице, — но так, значит, и не поднялся. Все же перенос на сорок две параллели — это было не то, что из Москвы до Питера.

— Вы где? — спросил он Нелли, пытаясь вспомнить, где они собирались встретиться.

— Внизу в холле, у тебя в отеле, около ресепшена, как договорились, — сказала Нелли.

— Лечу, — объявил он ей.

Номер его находился на пятом этаже, ничуть не стыдно вызвать лифт, чтобы спуститься, но Рад предпочел отправиться вниз по лестнице. Наружная стена у лестницы имела только несущий каркас, и в проемы в ней был виден внутренний двор гостиницы, огороженный бетонным забором, за забором посередине заваленного строительным мусором пустыря грохотал компрессор, и несколько рабочих в оранжевых комбинезонах, таская за собой черные змеи воздуховодов, копошились среди мусора, дробя отбойными молотками обломки бетонных плит. Похоже, там сломали какое-то строение и сейчас расчищали площадку под строительство нового.

Нелли сидела на большом угловом диване в холле одна. Она была все в той же белой вязаной шляпе с широкими полями, в тех же белых брюках до щиколоток, но вместо прежней блузки надела другую — впрочем, тоже белую, тоже свободно ниспадающую на бедра, — воплощая собой все ту же холеную свежесть жизненного благополучия. На большом круглом столе перед нею лежала раскрытая посередине пухлая простыня цветной газеты. Нелли смотрела ее, держа левую половину газеты на весу, и, приближаясь к столу, Рад прочитал название: «Bangkok post». Газета была на английском.

— Привет, — сказал он, останавливаясь у стола. — Интересное чтиво?