Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

«Никакое донесение, — писал лейтенант Свенторжецкий, — никакое самое яркое описание не в состоянии изобразить всю тяжесть обстановки переходов Второй эскадры.

Лейтенант Евгений Владимирович Свенторжецкий

Первый раз в истории флота всего мира вы видели большую эскадру, которая, не имея ни морских баз, ни угольных станций, состоя из судов всевозможных типов и возрастов, отважилась двинуться в столь далекий путь.

Политическая и стратегическая обстановка плавания хорошо известна, но надо было лично испытать всю тяжесть этих дипломатических переговоров с различными администрациями в Испании и в Африканских колониях, чтобы перечувствовать то, что перечувствовал Адмирал. Любой испанский жандарм мог унизить наше самолюбие, любой командир старого полуразвалившегося европейского станционера с сознанием собственного достоинства и правоты мог заставить нас призадуматься, не говоря уже о различных требованиях и намеках колониальных губернаторов. Надо было иметь только такт, сдержанность и ум Зиновия Петровича, чтобы обойти все эти трудности, не уронив достоинства вверенной ему эскадры.

Вот при такой обстановке эскадра двигалась сперва соединенно, а потом по-отрядно к пункту назначения».

Броненосцы вокруг Мыса

«Отряд броненосцев, не имея ни одной угольной станции и поддерживаемый угольной любезностью “Гамбург-Американской линии”, шел вокруг мыса Доброй Надежды.

Броненосцы — вокруг Мыса! Это, кажется, первый пример в истории.

Англичане, при известной всему миру прекрасной обстановке для судов их флота, посылали два броненосца из эскадры Канала в Кейптаун в виде опыта. Переход броненосцев вокруг мыса представлял поразительное зрелище. Громадные корабли походили скорее на угольные транспорты. Нельзя было надеяться на уголь при всяких условиях, и потому суда брали усиленные запасы. На броненосцы принималось вместо 1100 тонн до 2500. Все, что возможно, заваливалось углем…

Весь переход от Танжера до Мадагаскара был беспрерывной угольной операцией… Погрузка угля обратилась в спорт, грузили на призы. Окончив погрузку угля, отряд тотчас выходил в море и следовал дальше.

С выходом в море на верхнем мостике появлялся Адмирал. Он почти не сходил оттуда ни днем, ни ночью. Отряд двигался безостановочно только потому, что неустанная энергия Зиновия Петровича подгоняла броненосцы. С негодными рулевыми приборами броненосцы обошли Мыс с промежутками между кораблями в 2 кабельтова…

Ничего не проходило без внимания Адмирала. День и ночь на мостике он подгонял свой отряд. Никакие поломки не могли заставить его зайти для исправления в ближайший порт, и только сигналы, эти бесконечные и подчас оскорбительные сигналы, с категорическими требованиями могли благополучно провести отряд из Танжера на Мадагаскар.

Переходы при страшной жаре и вечных погрузках угля донельзя утомляли личный состав, и когда отряд был на ходу, нечего было и думать о какой-нибудь серьезной боевой подготовке. У мыса Доброй Надежды отряд броненосцев выдержал шторм. Броненосцы, перегруженные углем, сверх ожидания прекрасно выдерживали волну».

От С.-Мари к Носси-Бе

«В С.-Мари отряд пришел после довольно беспокойного перехода. Здесь предполагали сосредоточить эскадру перед выходом в Индийский океан, и потому Адмирал, не имея еще никаких телеграмм из Петербурга, послал контр-адмиралу Фелькерзаму приказание следовать в С.-Мари, куда должны были прибыть и германские угольщики из Диего-Суарец…

Отряд Фелькерзама, однако, не мог присоединиться к нам в С.-Мари. Дополз до Носси-Бе и, конечно, прежде всего начал чиниться. Хромые миноносцы отправились в Маюнгу, где имеются кое-какие мастерские, а остальные суда начали разбирать свои старческие члены и готовиться к будущей победе.

При таких условиях, конечно, нечего было и думать о приходе отрядов Фелькерзама и Радлова в С.-Мари, и Адмирал решил идти сам с отрядом броненосцев в Носси-Бе. Перед самой съемкой с якоря мы получили от губернатора известия о занятии Порт-Артура и уничтожении нашего флота. С этими тяжелыми новостями, совершенно изменившими все наши оперативные расчеты, прибыли мы наконец в Носси-Бе»^{198}.[193]

Петербург сдает эскадру

Помимо того что Адмирал нес на себе всю тяжесть ответственности за эскадру» сутками не сходил с мостика, в буквальном смысле усилием своей воли вел ее вперед, трепал себе нервы в переговорах с местными властями, он видел и понимал, что Петербург сдает эскадру.