Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

Команда смутно чувствовала, что где-то что-то неладно, но не умела разобраться: где — друзья, где — враги»…

Если бы капитан 2-го ранга Семенов дожил бы, не дай Бог, до 1917 года, он бы убедился, как мастерски враги России и русского народа пользуются этими особенностями коллективного сознания, которое было бы вернее назвать «коллективным бессознательным».

Не из-за этой ли в том числе «неустойчивости понятий, которые возникают в коллективном сознании народных масс, мыслящих не идеями, но образами», «Расплата» была скрыта от читателя весь советский период, а ее автор на всякий случай был оболган не только шустрым баталером, но и претендующим на офицерское происхождение автором «Порт-Артура».

Далее Семенов с грустью говорит: «Этот период ознаменовался вспышками неудовольствия на разных судах, даже на таких, как, например, “Нахимов”, на котором существовал солидный кадр старослуживых нижних чинов (да еще гвардейского экипажа), остававшихся на нем со времени последнего заграничного плавания».

Но 2-й эскадре повезло. У нее был вождь, в которого она верила. 

Скажет, что отрубит!

«Непосредственное вмешательство Адмирала, его властное слово немедленно прекращали беспорядок, но, тем не менее, что-то, как будто, было подорвано. Нарушения дисциплины становились все чаще. Подъем на фок-мачте гюйса, сопровождаемый пушечным выстрелом[199], сделался почти обычным явлением и уже не привлекал ничьего внимания. Преступления бывали серьезные; часто такие, за которые по законам военного времени полагалась смертная казнь…

Адмирал не конфирмовал ни одного такого приговора… Однажды докладчик позволил себе высказать мнение, что излишняя мягкость может быть во вред, что надо показать прочим пример в целях устрашения…

— Излишняя мягкость? Ну нет! Я не из жалостливых! Просто считаю бессмысленным. Можно ли устрашить примером смертной казни людей, которые идут за мной, которых я веду на смерть? Перед боем всех арестованных выпустят из карцера[200], и, как знать, может быть, они будут героями!.. — резко ответил ему адмирал.

Каким-то путем этот разговор, происходивший с глазу на глаз, в тот же день облетел всю эскадру, и… странно, что преступления против дисциплины не только не умножились, но чувствительно сократились…

Передавались, конечно, не подлинные слова, а лишь идея, да и та приукрашенная, приобретшая характер легендарного сказания.

— Верно это, Ваше Высокоблагородие, — спросил меня конфиденциальным тоном вестовой, прибиравшийся в каюте, — будто “Наш” всякие штрафы до бою отставил? Как, мол, ни виноват, пущай кровью отслужит — не препятствуйте!

— Ты это откуда слышал?

— Ребята сказывают…

— А сам ты как полагаешь?

— Чего ж тут полагать! Известное дело — “наш”, он-те покажет! Скажет, что отрубит! Одно слово…» 

Голос из Маньчжурии

«Предыдущие строки были уже напечатаны (в фельетонах[201] газеты “Русь”), когда из высококомпетентного источника мною были получены сведения, что вдохновенная проповедь г. К л ад о заслужила одинаковую оценку как среди офицеров 2-й эскадры (на Мадагаскаре), так и в среде их сухопутных товарищей (на полях Маньчжурии).

Письмо это так ярко подчеркивает солидарность взглядов “пушечного мяса” (морского и сухопутного — одинаково), так резко обрисовывает “его” отношение к героям, восседавшим на мягких креслах и никогда не слышавшим свиста неприятельского снаряда, что я позволю себе передать читателям некоторые выдержки дословно, не заботясь о стиле.

(Письмо, видимо, было писано наскоро, не для печати.)

“…Известные статьи г. Кладо и в действующей армии встречались с негодованием, и многие горячие головы называли эти статьи изменой России и Отечеству.

Санкт-Петербургское Телеграфное Агентство услужливо передавало эти статьи даже по телеграфу, и на всех нас его (Кладо) оптимизм, основанный на цифрах и коэффициентах, производил удручающее впечатление.

Его кликушеские завывания о немедленной помощи 2-ой эскадре заставляли нас дивиться — что думают в Петербурге об этой необычной военной некорректности г. Кладо!”»