Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

…А.В. Шталь был неравнодушен к истории русско-японской войны 1904–1905 гг. В ходе этой войны погибли многие его друзья. Он разработал курс лекций, в которых проанализировал опыт применения русского и японского флотов. С точки зрения историзма, его рукописные лекции, хранящиеся в фундаментальной библиотеке Военно-морской академии, безукоризненны. О том, с какими чувствами Александр Викторович читал эти лекции, мне рассказывал адмирал флота Н.Д. Сергеев, который в то время был слушателем академии. В каждой лекции он называл множество фамилий офицеров, рассказывая о них, показывал фотографии. Когда же он переходил к рассказу о Цусимском сражении, у него на глазах появлялись слезы»^{211}.

Таким образом, по словам самого В.Д. Доценко, А.В. Шталь является крупнейшим знатоком всех фактов, относящихся к Цусимскому бою. Всего, что было известно русскому флоту о нем.

И остается только молча удивляться тому, что в своих трудах о Цусиме и о роли в ней адмирала Рожественского многознающий профессор Доценко упорно ссылается отнюдь не на. рукописные лекции адмирала А.В. Шталя или его печатные труды, а на «лично знавших адмирала Рожественского» плавучего буфетчика-баталера А.С. Новикова-Прибоя и младшего судостроителя В.П. Костенко. Оба, кстати, со сдавшегося броненосца «Орел». Ну а в крайнем случае в качестве ultima ratio[204] использует мнение обиженного на Адмирала славного лейтенанта Петра Вырубова, рассмотренное немного выше.

После этой преамбулы слово адмиралу Шталю.

Цусимский огонь

«18 лет прошло после Цусимы, и каких лет! …Но пронесшийся ураган событий не может изгладить воспоминаний о величайшей военной катастрофе русского флота. Самая тема ее такова, что всегда будет вызывать на размышление. Слишком глубока рана, и трудно удовлетвориться приговором отвлеченных “вечных и неизменных” принципов». 

Упреки адмиралу Р.

«История уже произнесла свой приговор над флотом доцусимского периода и одним из вождей его — адмиралом Рожественским, на которого первого пала тяжесть расплаты. Тяжелы и многочисленны упреки Рожественскому:

— неверно поставленная цель,

— отсутствие плана,

— неосведомленность командиров о намерениях Командующего,

— неправильно избранный путь,

— неимение разведки,

— не выделено ядро быстроходных судов,

— не отпущены транспорты,

— позднее перестроение,

— не пытался сблизиться,

— не учинил свалки на близких дистанциях,

— не имел качеств вождя, внушавшего доверие подчиненным,

— пренебрегал “вечными и неизменными”, а главное,

— не проявил инициативы.

Адмирал Рожественский был сыном своего века, своей эпохи. Вместе со своей эскадрой он был искупительной жертвой за грехи флота, его руководителей, за грехи не одного поколения. Заглянем поглубже в ту обстановку, в которую поставила его судьба, в эту бьющуюся в страшном напряжении жизнь, которую теория пытается облечь в сухие отвлеченные формулы». 

Кроме невозможного

«Перенесемся мысленно к роковому моменту встречи обоих флотов. Обращаясь к приказам Рожественского, можно найти: совершенно определенные указания и на главную цель в смысле выбора точек удара, и на стремление сблизиться с неприятелем, и на самостоятельные действия отрядов:

“Если неприятель покажется… то по сигналу главные силы идут на него для принятия боя, поддерживаемые III броненосным отрядом и отрядами крейсерским и разведочным, которым предоставляется действовать самостоятельно, сообразуясь с условиями момента” (приказ от 25 апр. № 227).

“Если сигнала не будет, то, следуя флагманскому кораблю, сосредоточивается огонь по возможности на головном или флагманском корабле неприятеля”.

В предвидении стремления неприятеля, пользуясь преимуществом в скорости, — обойти фланги, крейсерскому отряду дано назначение действовать против крейсеров неприятеля, пытающегося обойти фланги линии броненосцев.

Итак, есть прямые и определенные указания и на сближение с неприятелем, и на сосредоточение огня по головным неприятельским судам, [предусмотрены] и самостоятельные действия отрядов, и меры против охвата — словом, все то же, что и в образцовом японском плане, кроме невозможного.

Однако что-то помешало достижению поставленных целей. Что же именно?