Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

То, что эскадра видела и репетовала этот сигнал, подтверждают в своих донесениях о бое лейтенант Петр Павлович Сонцов со «Светланы»^{282} и лейтенант Евгений Александрович Максимов 4-й с броненосца «Адмирал Ушаков»^{283}.

Однако Следственная Комиссия в своих Заключении и Мнении ни за что считает и показание капитана 2-го ранга Блохина — одного из немногих официально признанных героев Цусимского боя, и донесения офицеров «Светланы» и «Ушакова», однозначно предпочитая таковым показание предателя Небогатова.

Видимо, к донесениям и показаниям о бое офицеров с дравшихся до конца кораблей у Комиссии была стойкая идиосинкразия[337]. А насчет очевидной симпатии к Небогатову — сердцу не прикажешь, да и ворон ворону глаз не выклюет!

Даже свидетельство командира броненосца «Сисой Великий», так любимого Комиссией в иных случаях капитана 1-го ранга М.В. Озерова, вполне совпадающее с донесением Блохина, не помогает.

Поскольку свидетельство Озерова идет вразрез со словами главного и единственного — для всех времен и народов — доверенного лица Комиссии — бывшего адмирала Небогатова, оно не принимается ею — Комиссией — во внимание. 

В строе кучи?

Чтобы не утомлять читателя, не будем подробно разоблачать еще одну ложь Небогатова, озвученную им и перешедшую в Заключение и Мнение Следственной Комиссии, что «эскадра была введена в бой в строе кучи». Комиссия, естественно, проигнорировала свидетельские показания, что эскадра встретила врага в строе кильватерной колонны, вот только 3-й отряд оттянул и скучился.

Потому и до «Микаса» своими пушками не дотянулся^{284}.

Мифотворчество собственное, комиссионное: 15 кабельтовов?!

Уже к собственному мифотворчеству Комиссии относится и вошедшая в ее Заключение очередная легенда о расстоянии в 15, а не в 8 кабельтовых между нашими двумя колоннами в момент встречи русской и японской эскадр, разоблаченная в показании адмирала Рожественского[338].

Тут Комиссии и Небогатов не указ, так как он неосторожно сказал, что расстояние между колоннами было и вовсе 7 кабельтовов.

Первое же сообщение об этом расстоянии, вошедшее в первое донесение о Цусимском бое июньского выпуска (№6) «Морского сборника» за 1905 год, говорит вообще о 3 кабельтовых, со слов офицеров броненосца «Ослябя», доставленных во Владивосток миноносцем «Бравый» и не успевших пройти обработку ни рапортами адмирала Того, ни иную какую. При перепечатке этого донесения в выпуске 3 «Документов о бое» 3 кабельтова были заменены на 8.

Впрочем, готов допустить, что 3 кабельтова являются опечаткой «Морского сборника». Но 8 кабельтовов во всяком случае остаются.

Что характерно, о 8 кабельтовых говорит в своем рапорте от 16 мая 1905 года № 583 на имя командира Владивостокского порта и командир прорвавшегося сквозь Цусиму крейсера «Алмаз» флигель-адъютант, капитан 2-го ранга Иван Иванович Чагин^{285}. Мы знаем, что этот человек обладал глазомером прекрасного моряка и наблюдательностью профессионального разведчика.

Про 8 кабельтовых говорят все офицеры с «Суворова», в частности флагманский штурман полковник Филипповский, который специально наблюдал за этим по службе^{286}.[339] И даже, как видим, контр-адмирал Небогатов.

Последнее неудивительно: не понимая суть замысла Рожественского, а потому не видя в сокрытии и искажении этого факта особого смысла, он просто сообщает очевидное, чтобы по пустякам не подрывать свою репутацию классного специалиста-моряка. 

Факт, а не мнение

Тяга к обвинению во чтобы то ни стало адмирала Рожественского просматривается почти по всему тексту Заключения и Мнения, на чем далее остановимся подробнее. На случае же с передачей командования я остановил внимание читателя уже сейчас потому, что здесь можно уличить как Небогатова, так и Следственную Комиссию в искажении конкретного факта, а не просто в неверном мнении.

Капитан 2-го ранга Иван Иванович Чагин