Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

А упомянутые лейтенантом Василием Ниловичем броненосцы — это вам не крейсера Камимура. Значительно более серьезные объекты. Так что, окажись 1 августа тот же «Пересвет» вместо «Рюрика» у Иессена, представляется почти несомненным, что Камимура пришлось бы в тот день либо бежать, либо тонуть. Четыре его крейсера за двухчасовую погоню, не говоря уж про предыдущий бой, наличными снарядами ничего с «Россией» и «Громобоем» не смогли сделать. Да, людей побили изрядно. Так ведь 8-дюймовыми по открыто стоящим немудрено. А так, даже дедушку «Рюрика» утопить не смогли, пришлось тому кингстоны открывать.

А вот при Цусиме те же четыре крейсера адмирала Камимура, ну, может, в другом наборе, за полчаса однотипный «Пересвету» броненосец «Ослябя» потопили. Не одиноко шедший, а в составе весьма солидной по числу вымпелов броненосной эскадры. И в дополнение еще одна постцусимская зарисовка. 

Перемирие на море

Карл Петрович Иессен участвовал и в подписании протокола о перемирии на море. Психологический аспект последнего факта был важен для Российской Империи: перед японцами должен был предстать даже формально непобежденный русский адмирал. 5 сентября 1905 года, уже после Портсмута, в открытом море близ залива Корнилова (Расин в Северной Корее) встретились со своим вчерашним врагом крейсера «Россия» и «Богатырь». На легкой зыби рядом покачивались «Ивате» и «Ниитака».

Совещание японского и русского адмиралов о разграничительной линии и других деталях перехода к мирному положению на море происходило на «России». После подписания протокола о перемирии русский командующий на катере отправился с ответным визитом к японскому адмиралу на «Ивате». Визит продолжался около 20 минут. Стоявший в это время на катере у трапа японского крейсера русский офицер имел возможность рассмотреть борт корабля.

Он обнаружил, что между казематами кормовых 152-мм орудий и трапом оказалось 7 заделанных пробоин и одна вмятина — следы Цусимы. Четыре пробоины, по-видимому, были от 152-мм снарядов, одна от 75-мм и две от 254-мм или 305-мм. Позади трапа — еще одна четырехугольная заплата от 203-мм или более крупного снаряда. Так как она была заделана тщательно «впритык», ее сначала было трудно различить. Остальные пробоины были круглыми.

«Японцы, — заключил свои наблюдения русский наблюдатель, — убедившись, что наши снаряды делают в борту круглые отверстия, имели готовый запас таких заплат для быстрой заделки русских пробоин». Если бы русские снаряды рвались так, как японские, попадания семи снарядов на таком ограниченном пространстве борта, вероятно, привели бы чуть ли не к сплошной дыре^{372}. Причем снарядов, скорее всего, попавших подряд, — при прохождении «Ивате» через «мертвую точку».

Причиной быстрой гибели «Ослябя» считают почти одновременное попадание двух или трех снарядов примерно в один и тот же участок борта. А наших попаданий на таком участке было семь. И хоть бы хны. Вставили себе круглую пробку, подкрасили суриком — и вперед.

И ведь на мирную презентацию наверняка отправили не самый поврежденный в бою 14 мая броненосный крейсер Соединенного флота!

Вспомним Отчет о Цусиме сэра Уильяма Кристофера Пэкинхэма: «Часть русского огня… постепенно усиливаясь, концентрировалась в точке японского поворота, и было интересно наблюдать, как каждый последующий корабль приближался к “горячей точке” и входил в нее, с удивительным везением избегая серьезных повреждений под жестоким и весьма точным русским огнем». И далее: «Такое [удачное для японцев] начало боя подчеркивалось точной стрельбой русских, которым, однако, не везло…»

Да, уж! Вряд ли еще в многовековой военно-морской истории человечества найдется пример столь снайперской стрельбы, сопровождаемой столь ничтожными результатами!