Цусимские хроники

Ставшие уже привычными пулеметы протащить не удалось, так как высадившиеся у мыса Камасусаки войска имели «максимы» только в варианте с громоздкими неразбирающимися колесными станками, что делало их непригодными к перевозке вьючным транспортом. К ночи линия обороны из неглубоких окопов, с большим трудом вырытых в каменистом грунте, сложенных из камня укрытий и простейших блиндажей была готова.

Все планы разгрузки судов рухнули. Отставая от изначального графика более чем на полдня, с пароходов теперь в первую очередь выгружали на берег все необходимое для обороны. При этом приходилось импровизировать, извлекая из-под ящиков с боеприпасами к полевым пушкам и патронами к винтовкам противоторпедные сети, осветительные ракеты и понтоны для оборудования защищенных стоянок.

Спешно организовывалась оборона входных створов, на случай ночных японских атак. К этому делу привлекались все оставшиеся при отряде миноносцы и доставленные на пароходах миноноски и паровые катера. Из захваченных в Озаки и окрестностях четырех шхун и девяти больших рыбацких сайпанов соорудили две временные противоминные преграды, установленные под обоими мысами.

Одной закрыли торпедированного и сидящего на мели, но доказавшего свою боеспособность «Владимира Мономаха», другую установили под батареей на мысе Камасусаки для вставшего там на якорь «Дмитрия Донского». Места, где затонули на мелководье японские миноносцы, отметили дополнительными вехами с керосиновыми фонарями, так как тонкие мачты, торчащие над водой, были плохо видны в темноте, а в случае ночного маневренного боя кто-нибудь вполне мог налететь на останки и пострадать от уже потопленного японца.

На позициях разрушенных батарей произвели кое-какой ремонт, и теперь с южного форта, имевшего каменные орудийные дворики, могло стрелять два 240-мм орудия из четырех имевшихся. Правда, не осталось целых дальномеров, что делало и без того мало эффективные устаревшие пушки вообще почти бесполезными. На совершенно новой северной батарее, имевшей только земляные укрепления, зато вооруженной четырьмя современными скорострельными шестидюймовками, целых пушек не оказалось, так как засевших в обоих ее орудийных двориках пушкарей выкуривали самодельными бомбочками, что привело к детонации имевшегося там боезапаса и полному разрушению позиций.

Из показаний пленных выяснилось, что до Цусимского боя все укрепления ограничивались южным фортом и минными полями. Армстронговские скорострелки и трехдюймовки были сняты с «Касуги» и установлены на берегу, когда он затонул в бухте Миура. Новейшие английские дальномеры системы Бара энд Струдда имели то же происхождение. Один из них был с «Асамы», затонувшего восточнее Цусимы в ночь после боя 14 мая.

На отбитых у противника малокалиберных батареях целых орудий не нашлось. Там вообще оказались 76– и 47-мм пушки с кораблей на самодельных колесных станках. Те, что не были разбиты нашими снарядами, приведены в полную негодность своими расчетами, а погреба боезапаса взорваны. Все склады, жилые и прочие постройки сожжены.

На западном скате холма северного входного мыса начали рыть позиции для оснований под трехдюймовки Кане, но до темноты успели немного. Жечь костры ночью и пользоваться другим освещением на берегу было запрещено, чтобы не упрощать противнику ориентирования, вздумай он атаковать, так что работы прекратили, развернув вдоль уреза воды свезенные на берег пулеметы за брустверами из бруса.

В проходах между минными полями и под обоими мысами, а также на ближайших подступах к Цусима-зунду с наступлением темноты планировали развернуть дозоры из катеров и миноносок. Их уже спустили на воду с палуб транспортов и разводили пары в котлах, проверяя механизмы. Назначенные на них еще во Владивостоке экипажи и командиры проходили инструктаж в штабе перед заступлением на дежурство.

«Жемчуг» должен был, по плану, провести ночь в Корейском проливе на «свободной охоте», совмещенной с разведкой южных подступов к Цусиме, откуда в первую очередь ожидалось появление новых японских боевых отрядов. Такое использование единственного оставшегося быстроходного крейсера представлялось всем наиболее правильным.

Оба наших эскадренных броненосца встали на якоря за мысом Эбошизаки, недалеко от остова «Изумруда», едва не скребя днищами по дну, с таким расчетом, чтобы иметь возможность простреливать бортовыми залпами весь вход в пролив. Уже в сумерках вокруг них также установили противоторпедную защиту из их же, снятых еще во Владивостоке, противоторпедных сетей, растянутых между заякоренными баркасами, отодвинув ее от борта не менее чем на десять метров.