Цусимский бой

Но тщетно Небогатов осматривал горизонт, напрасно он посылал в разведку крейсер «Изумруд» – нигде не было видно остальных русских кораблей, которых Небогатов ночью растерял, держа со своим флагманским кораблем слишком большой ход для того, чтобы за ним могли следовать поврежденные в бою броненосцы. Кроме того, отразить минную атаку всегда легче соединенной эскадрой, чем одиночным кораблям, что также, очевидно, упустил из виду Небогатов под влиянием усталости минувшего дня.

Вообще Небогатов был опытным моряком и предусмотрительным начальником. Он научил корабли своего отряда держать строй в полной темноте и в некоторых отношениях подготовил свои корабли к бою лучше, чем были подготовлены корабли первого и второго отрядов, но сами его корабли не имели боевой ценности. Они не достреливали до японских броненосных кораблей в бою предыдущего дня и по той же причине не могли отвечать на огонь японской эскадры на другой день. Расстояние до японских кораблей превышало дальнобойность их орудий.

Увы, адмирал Рожественский оказался прав. Посланный ему на помощь третий отряд оказался не только лишней обузой, но еще хуже – он вписал в историю русского флота самые печальные страницы.

Спустя полчаса Небогатов вызвал Смирнова к себе и, по-видимому, дал себя уговорить. Он приказал немедленно набрать сигнал «Сдаюсь». Услужливый флаг-капитан самолично его набрал.

Но здесь выступил старший офицер броненосца капитан 2-го ранга Петр Петрович Ведерников, который предупредил адмирала, что, согласно морскому уставу, решение о сдаче может принять только военный совет.

Немедленно зазвенели телефоны и забегали ординарцы, созывая офицеров на капитанский мостик. Каждый из них был на своем боевом посту, ожидая приказания открыть огонь. И вдруг, на виду всей японской эскадры, они были вызваны покинуть свои места по боевому расписанию, обрекая корабль на бездействие. Часть офицеров с возмущенными лицами, другие в полной растерянности бросились на мостик. В это время сигнал о сдаче уже трепетал на ноке реи, но его значение еще не было известно офицерам и команде. Едва успела собраться половина офицерского состава броненосца, как Небогатов обратился к ним со словами:

– Я хочу, господа офицеры, сдать броненосец. В этом я вижу единственное средство спасти вас и команду. Как вы думаете?

Первое слово получил прапорщик Александр Николаевич Шамие, который только всего полгода, как сменил университетскую тужурку на офицерский китель, но тем не менее он без колебания заявил:

– Если мы не можем сражаться, то нужно открыть кингстоны и корабль затопить!

Того же мнения были прапорщик Николай Иннокентьевич Балкашин, мичманы Павел Леонгардович Унгерн-Штернберг и Юрий Фадеевич Волковицкий; последний со слезами на глазах заявил:

– Как же так сдаваться?

Небогатов не допустил следующих офицеров к слову и начал доказывать, что дальнейшее сопротивление бесполезно, на что капитан 2-го ранга Ведерников возразил:

– Сопротивляться бесполезно для корабля, но оно полезно для России.

Небогатов, показывая рукой на насторожившуюся команду, демагогически громко сказал:

– Посмотрите на команду, многие еще жить не начали, неужели всех их утопить?

Мичман Волковицкий начал возражать, что адмирал не имеет права сдать эскадру, что уже позора довольно, что 2500 человек команды отряда ничто по сравнению с 30 000 солдат, погибших под Мукденом. Если нельзя сражаться, то нужно корабли затопить или взорвать.

Небогатов вышел из себя и стал кричать на Волковицкого, что он слишком молод, чтобы ему противоречить, и что всю ответственность он берет на себя.

Тогда Волковицкий обратился к Ведерникову, прося его принять командование броненосцем. Но старший офицер не нашел у себя мужества пойти против адмирала и безнадежно махнул рукой:

– Потерявши голову, по волосам не плачут. Топиться – не исход.

В это время на мостик поднялся флагманский артиллерист капитан 2-го ранга Николай Парфеньевич Курош, крича: «Драться до последней капли крови!» Адмирал приказал матросам его увести.

Мичман Виктор Владимирович Дыбовский, не подозревая, что происходит на мостике, зычно рапортует с марса фок-мачты:

– До неприятеля 60 кабельтовых.

Адмирал обращается к старшему артиллерийскому офицеру лейтенанту Александру Александровичу Пеликану с вопросом:

– Можем ли мы открыть по неприятелю огонь?

– Бесполезно, ваше превосходительство. Наши снаряды не долетят до противника.

С неприятельской эскадры раздался пристрелочный выстрел по флагманскому кораблю. Офицеры поспешили разойтись по своим постам.

С Небогатовым случилась истерика, которой у него никогда не бывало. Из глаз брызнули слезы. Он сорвал фуражку и начал топтать ее ногами:

– Японцы не разобрали нашего сигнала. Скорее поднять белый флаг!

Неприятельские снаряды начали подымать фонтаны воды вокруг броненосца. Снаряд разорвался у боевой рубки. Был ранен флагманский штурман подполковник Дмитрий Николаевич Федотьев. Другой снаряд разорвался на баке. Несколько ударили в борт. Небогатов неистовствовал:

– Повернуть башни в сторону от неприятеля! Спустить наш флаг! Поднять японский флаг!