Цусимский бой

Народная мудрость говорит, что крепкую метлу легко переломать, разобрав ее по прутикам. Приказ адмирала Рожественского – ни в коем случае не разъединяться – был не чем иным, как напоминанием об этой старой истине. Японцы в своем описании Цусимского боя откровенно признаются, что ожидали тяжелую работу на второй день боя. Очевидно, что упорное сопротивление русской эскадры в первый день боя произвело на японцев сильное впечатление. Но, как они пишут, «счастье благоприятствовало нам, от разведчиков стали поступать известия, что там идет одно судно, там два, а там несколько вместе…»

Такими одиночно идущими кораблями оказались крейсер «Светлана» с миноносцем «Быстрый» и броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков». Они находились далеко друг от друга. Один о другом ничего не знал. Но поведение личного состава этих кораблей было проникнуто одинаковой степенью сознания своего долга перед Родиной.

Крейсером «Светлана» командовал высокий и седовласый капитан 1-го ранга Сергей Павлович Шеин, а старшим офицером на нем был прекрасный моряк, капитан 2-го ранга Алексей Александрович Зуров. Оба они были педантично-аккуратными и строгими хозяевами – крейсер за свой нарядный вид и образцовое состояние не раз ставился в пример всей эскадре. Во время боя командир оставался стоять на открытом мостике и подбадривал матросов, окликивая их: «Не кланяйся японским снарядам». Он не сошел с мостика и в продолжение целой ночи.

Утром крейсер оказался между островом Дажелет и восточным берегом Кореи. Около 7 часов сзади появились силуэты японских крейсеров «Отава» и «Нийтака» и истребителя «Муракумо». Каждый из этих крейсеров в отдельности был сильнее «Светланы». Пробоина в носу не разрешала «Светлане» развить полную скорость. Японцы должны были настигнуть русский крейсер. Был созван военный совет. Только тут офицеры заметили, как осунулся и постарел за одни сутки их командир. Военный совет был недолгим. Решение офицеров было единогласным: сражаться, пока хватит снарядов, а потом корабль затопить. Командир обратился к присутствующим со словами:

– В такую горькую минуту вы, господа офицеры, очень порадовали меня своим единомыслием. А теперь по местам по боевой тревоге!

Стрельба «Светланы» была редкой, точно она взвешивала каждый посланный ею снаряд. В крейсер «Отава» попали несколько снарядов – ими было убито пять и ранено несколько человек. Но и в «Светлану», которая старалась сбить стрельбу японцев маневрированием, начались попадания. Был убит наповал командир кормового плутонга, красивый блондин с голубыми глазами лейтенант Александр Евгеньевич Арцыбашев. Была подбита левая машина, затем средняя кочегарка – ход еще больше уменьшился.

Но скоро снаряды на «Светлане» кончились. Японские крейсера без всякой опасности для себя в упор расстреливали русский крейсер. Была повреждена вторая машина. Крейсер остановился. Капитан 1-го ранга Шеин приказал спустить единственную уцелевшую шлюпку, чтобы на нее погрузить раненых, назначив ее командиром лейтенанта Дмитрия Павловича Толстого. Но не пришлось ему отвалить. Очередной разрыв снаряда разбил в щепы шлюпку и смертельно ранил Толстого.

На крейсере отсутствовали паника и суета, хотя он стоял беззащитным под жестоким обстрелом. Хладнокровно привязывали раненых к самодельным плотам, в том числе потерявшего левую руку лейтенанта Владимира Владимировича Дьяконова. Через открытые кингстоны и продырявленный борт врывалась вода. Крейсер все больше и больше погружался в воду и кренился на левый борт. Стеньги мачт были сбиты. Упала задняя труба. Японские снаряды сделали неузнаваемым нарядный крейсер, но не могли сломить боевой дух героического экипажа этого русского корабля.

Командир и старший офицер решили не расставаться с крейсером, но судьба послала им смерть раньше. Зуров был убит во время последнего инспекционного обхода внутренних помещений крейсера, а Шеин был ранен, а потом убит на верхней палубе незадолго до того, как «Светлана» около 11 часов утра исчезла навсегда с поверхности моря.

Японские крейсера продолжали ожесточенно стрелять по плавающим чинам экипажа, затем один крейсер большим ходом прорезал море голов, неся смерть попавшим под корпус крейсера русским морякам и в том числе и батюшке, отцу Федору Хандалееву. Японские моряки восторженно кричали «банзай» и показывали кулаки по направлению к плавающим русским.

Крейсера удалились, не спасши ни одного человека. Только через 3 часа к месту гибели «Светланы» подошел японский транспорт «Америка-Мару», который подобрал тех, кто сумел удержаться на поверхности моря в течение всего этого времени. Недосчитались 167 человек, в том числе лейтенанта Льва Васильевича Воронца, мичмана графа Георгия Нирода и инженер-механика прапорщика Михаила Агатьева.