Цусимский бой

Командир спокойно оставался стоять на мостике. А японские снаряды ни на секунду не переставали падать на корабль, прекративший бой. Вот был убит последний сигнальщик, спускавшийся с мостика, — Демьян Плаксин, а вот убило строевого унтер-офицера Василия Прокоповича, который в течение двух дней боя простоял под огнём врага на часах у развевавшегося Андреевского флага и совершенно оглох от орудийной канонады. Крен броненосца увеличивается. Вот он сейчас опрокинется — только теперь Миклуха бросился в воду. Броненосец перевернулся и ушёл в воду кормой, показав последним над водой свой таран. Кругом плавало море голов. Кто-то из матросов крикнул: «Ура „Ушакову“! С Андреевским флагом ко дну идёт».

Над поверхностью моря, под аккомпанемент разрывов снарядов, разнеслось продолжительное «ура». Но японские снаряды ещё долго падали по пустому морю, неся смерть русским морякам. Батюшка плавал с крестом в руке и долго крестил им в сторону озверевшего врага, призывая Бога смягчить его жестокое сердце. И точно его молитвы были услышаны, японские крейсера, наконец, прекратили огонь, но ещё часа два простояли на месте, точно ожидая какого-то приказа, прежде чем с трёхчасовым опозданием подошли и принялись подымать из воды храбрых защитников «Адмирала Ушакова».

Пребывание в течение трёх часов в ледяной воде стоило многим жизни, в том числе самому Миклухо-Маклаю, который отказался быть спасённым прежде, чем будут подобраны матросы, а потом его труп нашли уже окоченевшим, так как, по-видимому, он был ещё раньше ранен осколком, уже находясь в воде. Не выдержал ледяной ванны и старший инженер-механик капитан Фёдор Матвеевич Яковлев. Всего было спасено 338 человек из 430 чинов экипажа броненосца.

В 1912 году государь император посетил каюту командира миноносца, которым командовал в Балтийском море вышеупомянутый А.А. фон Транзе. Государь увидел в его каюте фотографию броненосца береговой обороны «Адмирал Ушаков» и сказал: «Доблестный корабль!» А потом добавил: «Нет, это не было поражение, а это была победа духа».

ГЛАВА XXI. ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

В дневном бою 14 мая крейсер «Дмитрий Донской» принимал участие в перестрелке с японскими крейсерами. Но только один раз по этому крейсеру был сосредоточен огонь японских крейсеров, нанёсший незначительные повреждения и ранивший, к счастью, легко, старшего офицера капитана 2-го ранга Константина Платоновича Блохина и 9 матросов.

В сумерках старенький крейсер держался в кильватер новым крейсерам «Олег» и «Аврора» и, несмотря на то, что развил полный ход, не мог угнаться за ними и начал отставать. Вскоре после 9 часов вечера оба передних крейсера скрылись, держа курс на зюйд-вест 10 градусов.

Шедший справа впереди «Владимир Мономах» открыл около 10 часов стрельбу, по-видимому, по японским миноносцам и резко повернул на перерезку курса «Дмитрия Донского», едва избежав столкновения с ним. Дважды проходила мимо «Светлана», тщетно запрашивая о местонахождении флагманского крейсера «Олег».

В половине одиннадцатого командир «Дмитрия Донского» капитан 1-го ранга Иван Николаевич Лебедев созвал офицеров на военный совет, согласно решению которого он приказал повернуть обратно — на курс, ведущий во Владивосток. Ход — 13 узлов.

За «Донским» держатся в кильватер два миноносца, и изредка появляется третий. Чьи они? Полной уверенности, что они свои, не было, но в то же время мысль о возможности расстрелять русские корабли отпугивала от решения открыть огонь. Поэтому ночь на крейсере прошла при напряжённом до крайности внимании команды и слежке за движениями миноносцев.

Только с рассветом выяснилось, что за крейсером шли миноносцы «Бедовый» и «Грозный», а третий, по-видимому, отстал. Им был миноносец «Буйный», имевший на борту раненого адмирала Рожественского и 227 офицеров и матросов с «Осляби» и «Князя Суворова».

В течение ночи «Буйный» с трудом следовал, за «Донским», пар в засолённых котлах не держался, машина стучала и грозила каждую минуту разлететься.

Командир «Буйного» капитан 2-го ранга Коломейцев отчётливо сознавал, что ему не дойти на миноносце до Владивостока. А потому спустился в кают-компанию посоветоваться с чинами штаба адмирала Рожественского. У него созрело намерение — спуститься на юг, к берегам Японии, и там высадить адмирала и команду, затопив миноносец. К берегам Кореи, находившимся недалеко, Коломейцев не хотел идти, опасаясь встречи с японскими крейсерами. Однако мысль о встрече с последними не давала покоя полковнику Филипповскому, и он указал Коломейцеву, что в случае неизбежности встречи с сильнейшим противником он должен помнить, что «жизнь адмирала Рожественского ценнее миноносца».