Цусимский бой

На его чуть сгорбленные плечи легли все трудности достройки и снабжения кораблей, предназначавшихся для усиления Первого Тихоокеанского флота, но их готовность запоздала к началу Русско-японской войны. Теперь он вёл к вражескому берегу эти корабли, но не для того, чтобы дать перевес над японским флотом Первой Тихоокеанской эскадре, которого эта эскадра не имела, за что и поплатилась своим существованием. Он вёл эти корабли, чтобы самим стать ядром новой силы, могущей быть противопоставленной победоносному противнику. Увы, эта сила была ещё слабее первой.

На его одинокие плечи легла вся безмерная тяжесть проводки этих ещё по-настоящему не достроенных кораблей, с неопробованными механизмами, с неосвоенными приборами, с несплававшимися командами из Балтийского моря вокруг трёх материков — Европы, Африки и Азии.

Только теперь история по заслугам оценила беспримерный поход многочисленной эскадры, гонимой из всех иностранных портов. Величие духа русских людей, их беспредельная способность переносить лишения и физические страдания, изобретательность и упорство в преодолении организационных и технических трудностей похода превратились в настоящее время в молчаливый укор равнодушной совести мирового общественного мнения того времени.

К сожалению, не русские писатели, в своём большинстве не сумевшие побороть горечь личных мелких обид, поскольку они были участниками похода, и, конечно, не советские писатели во главе с получившим сталинскую премию за свой роман «Цусима» Новиковым-Прибоем, будучи ослеплёнными пристрастной коммунистической демагогией, увидели в молчаливой фигуре командующего, прободрствовавшего всю тёмную часть ночи на мостике своего флагманского корабля, — выдающегося начальника и духовного великана. Таким его увидел и обрисовал немецкий писатель Франк Тисс.

Теперь эскадра, ведомая адмиралом Рожественским, находится в этом чужом море. На берегах островов, окружённых этим морем, живёт гордый японский народ. Его сыны испокон веков плавают здесь, и море кормит их и их семьи. Молодой флот Японии суверенно властвует над этим морем. Личный состав этого флота изучил каждый угол этого моря и знает здесь каждый каприз неуравновешенной стихии.

На слегка сутулые плечи адмирала Рожественского легла забота, как провести через это опасное место не только корабли, с которыми он вышел из Кронштадта, но и дополнительную эскадру, посланную ему вдогонку из Балтийского моря и состоящую из дряхлых, тихоходных кораблей, в большинстве вооружённых устаревшей артиллерией, медленно стреляющей и не достреливающей до противника. Эта эскадра под начальством контр-адмирала Небогатова присоединилась к нему только три недели тому назад. Она же сделалась тяжёлой обузой для бригады современных броненосцев, составлявших первый отряд его эскадры.

Мало того, что делать с ещё более тихоходными транспортами, которые было приказано обязательно довести до Владивостока? На этих транспортах находились запасные части и снаряды, которые считалось невозможным доставить во Владивосток по железной дороге, перегруженной перевозками для армии.

В беспросветную тьму взирали озабоченные глаза адмирала. За его высокой спиной сосредоточенно смотрели вперёд вахтенные офицеры, штурманы и сигнальщики. Рулевые твёрдо сжимали колесо штурвала, направлявшего флагманский корабль и всю эскадру кратчайшим путём на Владивосток.

Глазам бодрствовавших представилась картина последней якорной стоянки в Индокитае, когда флагманский корабль, как мгновенно вспыхнувшая свеча, разоделся многофлажным сигналом. Он сокращённо гласил: «Японцы беспредельно преданы престолу и родине, не сносят бесчестья и умирают героями. Но и мы клялись перед Престолом Всевышнего. Господь помог одолеть тяготы похода, доселе беспримерного. Господь укрепит и десницу нашу, чтобы кровью смыть горький стыд Родины».

ГЛАВА II. УТРО ПЕРЕД БОЕМ

К концу ночи стало заметно светлее. Свет взошедшей луны серебрил верхнюю кромку тумана. На белесоватом фоне начали выделяться мачты, трубы, снасти.

Но стало также заметно свежее. Холодная сырость забиралась за воротник бушлата и пронизывала тело до костей. Липкая мокрота наполняла лёгкие и вызывала приступы кашля.