Цвет абрикоса

Близилась четвертая стража, а он все гулял по этому цветастому лугу. Он приумножил усилия, и наконец настал миг спустить тетиву. Он вытащил жезл, давая возможность Чжэньнян перевести дух, и потом в бешеном порыве снова погрузился в нее. На миг студент замер и затаил дыхание, а потом разом спустил тетиву. Эссенция плоти истекала из него столь обильно, как если бы это был не опустошающийся ян, а бьющий из-под земли горячий источник. Жизненная влага походила на крутой кипяток, и от неожиданности Чжэньнян несколько раз вскрикнула. Она закрыла глаза и стала недвижна, словно бы мертвая. Но все ее существо выражало радость и умиротворение. Скоро они заснули в объятиях друг друга. Но едва посветлело, встали. Первой из спальни вышла Чжэньнян. Она отперла все двери в доме. Потом из комнаты потихоньку выскользнул студент. Через какое-то время он пришел в комнату к госпоже Лань справиться о здоровье. Та сказала ему:

– Дорогой племянник, душа и тело мои спокойны, когда я вижу тебя. Но надо отдавать себе отчет – трудно избежать тех сумерек, что ожидают меня.

– Тетушка, велите своему племяннику позвать лекаря. Пусть осмотрит вас.

– Боюсь, проку не будет, – все равно, что «пить горькую воду». Истекли годы моей жизни. Не смерти страшусь, а беспокоюсь за дочерей. Но когда ты живешь в моем доме, мне спокойнее. И сколько тут ни думай, одно остается – просить тебя принять на свои плечи заботу о моем доме.

– Тетушка, успокойтесь, не думайте об этом. Вам непременно станет лучше.

Успокоив тетку, студент вышел. Дочери остались у постели больной.

– Матушка, как провели ночь? – спросили они.

– Живу с одной мыслью – протяну ли с рассвета до заката. Похоже, не жилец я и недолго осталось мне пребывать на этом свете.

Дочери стояли подле ее постели, и слезы многими струями лились по их щекам. Если не помощи всеблагого неба, то откуда еще могли они ждать поддержку! Не прошло и нескольких дней, как болезнь обострилась.

Неожиданно в их доме появилась Пань Жолань. С плачем сообщила:

– Матушка скончалась. В доме не осталось человека, который взял бы на себя ведение похорон. Может ли матушка-наставница оказать мизерное благодеяние? Не дожидаясь ответа, готова принять порицание и гнев.

Услышав новость, госпожа Лань преисполнилась горя, с трудом ответила:

– Никак не думала, что госпожа Пань упредит меня в этом печальном деле. Как жаль мне ее! Теперь дочь осталась одна-одинешенька на всем белом свете. – Слезы полились из ее старых глаз. – Жолань! Ты как дочь мне. А готов ли гроб для погребения?

– Ничего не готово, – ответила та со слезами. – Да и погода теплая, не знаю, как уберечь тело от тлена.

И, сказав так, она снова горько зарыдала. Тогда госпожа Лань отдала Чжэньнян распоряжения:

– Чжэньнян! Попроси племянника зайти ко мне. Чжэньнян позвала секретаря матери и повторила ее

просьбу. Прошло немного времени, и студент уже входил в покои тетки. Увидев Пань Жолань, поклонился ей и обратился к тетке:

– Тетушка! Пришел по вашему зову.

Госпожа Лань велела Чжэньнян выдать студенту пятнадцать ланов серебра и приказала ему на эти деньги купить гроб и погребальное платье для усопшей.

– А если серебра не хватит, то пусть Чжэньнян даст и шелка, – так сказала она ему.

Студент решил сам отнести деньги. А тетка, ее дочери и Жолань принялись горько оплакивать усопшую, выказывая тем свое глубокое соболезнование.

– Жолань, – обратилась к ней госпожа Лань. – Ты можешь вернуться домой вместе с господином студентом. Проследи за приготовлениями к похоронам.

Жолань откланялась и ушла. Чжэньнян и ее сестры, преисполненные сострадания к Жолань, просили мать:

– Матушка! Печальная девичья доля! Ведь у Жолань после смерти матери никого нет на всем белом свете.

Чжэньнян и ее сестры разрыдались. Видя бесприютность Жолань, госпожа Лань согласилась взять ее в свою семью.

Было около полудня, когда студент и Жолань пришли домой. Скоро все было готово для похорон. Студент залюбовался красотой Жолань: какая мягкая, нежная кожа, и как изящна, хотя и в простом траурном платье. Девушка походила на нефритового отрока. Ее красота влекла его, и он не мог сдержать порыва. Видя, что студент жаждет любви, Жолань обрадовалась, хотя смерть матери и омрачила ее жизнь.

– Матушку похоронят, и я останусь одна на всем белом свете. Разве не отрадно было бы отдать себя под крыло молодого господина? Но пусть он вначале подумает и решит, действительно ли его склонности ко мне хватит надолго. А если он возжелает меня, я тотчас предстану пред его ликом и поклонюсь ему как супругу. Сейчас же не могу последовать его желанию, ибо чту обряд.

Вместо ответа студент привлек девушку к себе. Наклонился к ней и нашел ее губы, сочные и красные, точно вишни. Жолань не сопротивлялась. Потом он нашел ее язык и коснулся его. Студент был охвачен желанием, он долго не оставлял ее губ, потом сильным рывком стянул юбку с бедер и прижал к себе.