Цвет боли: черный

Это определенно был Оскар и именно такой, каким я видела его в Стокгольме – без бородки и усов. Он подошел к стойке ресепшена и назвал номер Ларса. Я замерла.

Сейчас ему скажут, что Ларса в номере нет, он развернется и увидит меня. Вряд ли Оскар меня помнит, но все может быть… Я схватила какой-то буклет и принялась его изучать, даже не заметив, что текст на арабском. В этот момент в холл вошла шумная семейка, женщины которой пытались угомонить свое многочисленное галдящее потомство, а важные мужчины принялись не менее шумно выяснять у администратора, почему отсутствуют свободные номера.

Оглянувшись, я Оскара не увидела. Ушел? Наверное. Присутствие чисто выбритого Оскара не просто в Оксфорде, но и в отеле Ларса свидетельствовало, что Ларс меня обманывает, во всяком случае по поводу своего приятеля. Что это? И главное, в чем еще обманывает?

Вот они неприятности, которые предчувствовало сердце! Здравый смысл советовал немедленно уезжать, не пытаясь что-то распутать дальше. Может, я бы так и поступила, но снова вмешался зловредный джинн сомнений, я осталась. Если уж прилетела, то должна хотя бы увидеть Ларса и сказать ему новости, одна из которых касалась Маргит, а вторая, главная, нас с ним.

В холле то появлялись люди, то снова исчезали. Я сидела уже третий час…

Я резко поднялась и отправилась еще за одной чашкой кофе, потому что в холл вошел Ларс в сопровождении Дж. Уолтер! Молодой человек на ресепшене что-то сказал ему, Ларс окинул взглядом холл, никого не увидел, кивнул, смеясь, и жестом пригласил свою спутницу к лифту.

Бармен третий раз переспрашивал у меня, чего я хочу.

– Вам плохо?

Едва не крикнула на весь отель:

– Мне очень плохо! Хуже не бывает.

Попросила воды, сделав вид, что запиваю таблетку, поблагодарила и на ватных ногах отправилась к номеру Ларса. Зачем? Что я ему скажу?

Шла как сомнамбула, удивительно, почему меня не остановила охрана? Вот его номер…

– Линн?!

Он не впустил меня в номер, напротив, шагнул навстречу в коридор.

А из номера раздался… голос Оскара:

– Ларс, кто там?

– Это ко мне.

Вот теперь он даже прикрыл дверь. Но на лице не растерянность, не смущение, а почти ярость.

– Ты следишь за мной?!

Невольно я сделала пару шагов назад. Мысли метались в голове словно мыши, застигнутые котом в кухне. Ларс… Оскар, о котором он говорил, что тот в Италии… Джейн Уолтер…

– Ларс, я… Ты зря боишься, Маргит не погибла…

Конечно, это выглядело лепетом, а голос, голос!.. Провинившаяся девчонка, которую стоит отшлепать за непослушание.

– Линн, это становится паранойей, хватит думать о Пауле и остальном. Оставь все это в покое! Я сам справлюсь.

Испугавшись, что просто разревусь, как дура, я пробормотала:

– Я только хотела помочь…

Была еще крохотная надежда, что остановит до того, как я дойду до лифта. Но лифт неподалеку, мало того, как раз подъехал. У Ларса не было времени меня остановить и вернуть? Нет, боюсь, у него не было желания делать это, он не бросился следом, как тогда из квартиры. Может, в пятизвездочных отелях Оксфорда это не принято, но есть случаи, когда через правила приличия следует переступить. И телефон молчал, как я ни пялилась на его темный экран.

Молчал следующие две минуты. Дольше я не выдержала, просто выключив. Лучше отключить, чем ежесекундно убеждаться, что Ларс не звонит.

Основные силы потратила на то, чтобы не разреветься прямо в самолете. Мои слова о Маргит Ларс просто не услышал, а главную новость я не сообщила. Но как я могла это сделать, если в его номере Джейн Уолтер, как бы это выглядело? Может, я дура и стоило не размышлять о том, как это выглядит, а просто сказать?

Нет, такое сообщение было бы шантажом, тем более быть совершенно уверенной на третьей неделе беременности невозможно. Никогда не понимала женщин, шантажирующих мужчин беременностью. Если я не нужна без живота, то где гарантия, что с животом будет лучше?

Он сам справится с прошлым? А я с будущим. Если беременность подтвердится, то я справлюсь сама.

Возмущенный разум кипел, а душа обливалась кровью, ведь мы только что расстались с Ларсом. Из закоулков выползла мысль, что вовсе не расстались, просто он не пожелал слушать очередные измышления о его прошлом. Правильно, кому бы понравилось?

Глупости! Он не захотел меня видеть, а в его номере была другая. Я просто слишком рано пришла, потому рубашка у Ларса не расстегнута, а волосы не взъерошены. Следовало подождать.

И что тогда? Меня просто не пустили бы в номер.

Но и так не пустили.

Постепенно сквозь весь хаос пробилась мысль об Оскаре. Ларс твердил мне, что Оскар в Италии, что я не могла его видеть и просто брежу, принимая за его приятеля каждого второго парня в Стокгольме. Но Оскар с ним в Оксфорде! Зачем эта ложь?! Что такое скрывает от меня Ларс, что не смог даже впустить в номер? Почему я недостойна знать его тайны?

Но все заслоняло понимание, что мы расстались. Мы только что расстались с Ларсом Юханссоном, обладателем самых красивых стальных глаз в мире, Ларсом, без которого я не смогу жить. Я не смогу делить его ни с кем и ложь простить тоже не смогу.