Цвет боли: черный

Я справлюсь. И дело не в том, что я сильная, что гордая и независимая, просто иначе нельзя. Я не могу ни ныть, ни даже вида подать, как черно и тошно на душе, а уж повиснуть на шее у Ларса не могу тем более. Сама, только сама. Пережить эту черную, чернейшую полосу, встать на ноги, снова увидеть свет в окне…

Зазвонил телефон, не глядя, нажала на отбой. Наверняка это Бритт, что я ей скажу? А если бабушка? Ничего, решит, что я где-нибудь на концерте, или в клубе, или вообще в библиотеке. Чуть подумав, я выключила телефон совсем.

Заварила себе кофе, села с чашкой в руках в кресло и долго сидела, пытаясь осознать, что теперь делать. Собственно, это то, чего следовало ожидать, Ларс от меня отказался, он так и не признал меня равной, он всегда топ и хозяин, а я просто рабыня. Проблема в том, что хозяева могли выбирать рабов, а вот рабы хозяев нет. В БДСМ могут, но наша жизнь нечто большее, чем БДСМ-сеансы.

Я вдруг осознала, что больше всего меня угнетает то, как Ларс это сделал.

Лучше бы он дал мне пощечину, лучше бы пригласил на свою свадьбу с этой Джейн или с кем-то другим, по крайней мере, я бы знала, что меня не вышвыривают, как щенка на коврик у двери, потому что не оправдал надежд, оказался не таким резвым, не таким забавным… Нет, не так, потому что никогда не вырастет в большую сильную собаку щенок не той породы.

У Ларса свои проблемы, пусть даже застарелые, и ему больше не хочется дергать за ниточку, на которой привязан бумажный бантик. Но почему он не поверил мне, когда я сказала, что Маргит жива? Вот в этом все его отношение ко мне: на бестолковый лай забавного щенка можно не обращать внимания, даже если тот лает, предупреждая о чем-то важном. Вот главное.

Он сам… все сам… А я всего лишь левретка, которой нельзя поручать охрану хозяйского спокойствия. Я прогнала мысли о том, что больше не будет сумасшедших ночей, что ни к чему ни пирсинг, ни флоггеры, ни веревки, что отныне Ларс сам по себе, а я сама. Если бы Ларс написал, что увлекся Джейн, что мы больше не будем встречаться, потому что я недостаточно хороша, что я толстуха, глупая, не так умна, как надо бы, не так успешна и образованна… я бы все это поняла и приняла. Бритт права, я все время старалась дотянуться до Ларса, хоть в чем-то ему соответствовать и хорошо понимала, как мне далеко и как это трудно.

Но сказал иначе. Ларс воздвиг между собой и мной прозрачную, но совершенно глухую стену, которую пробить я не могу. А стоит ли?

Что я вообще могу? Доказывать, что я уже давно не та глупышка, снова попытавшись объяснить о Маргит? Но Ларс даже слушать не стал. Возможно, из-за нелепости ситуации он даже не осознал, что именно я говорю, но если бы Ларс воспринимал меня не только как забавную игрушку, он прислушался бы.

А что же мне делать с тем секретом, который я пока не выдала даже Бритт? Так хотелось обнять Ларса и сказать ему первому, что тест на беременность показал две полоски! Не пришлось. Сказать сейчас?

Я вдруг испугалась, нет, ни за что! Это будет выглядеть попыткой вернуть его, привязать к себе. Нет, я вообще никому не скажу, пока будет возможность скрывать это, стану скрывать. Если я не нужна Ларсу сама по себе, то моя беременность не сможет вернуть былых отношений, я ни за что не буду пытаться их вернуть.

Он сбежал от меня в Оксфорд? Ну зачем же было сбегать, достаточно сказать просто и прямо: «Линн, все кончено», я бы поняла, и никакая Маргит и прошлые грехи здесь ни при чем. А уж после моего сообщения, что Маргит жива, и вовсе нелепо мотивировать наше расставание этой тайной. Значит, тайна только повод, причем довольно шаткий.

Ладно, об этом можно будет подумать потом, но что мне самой делать с главной тайной?

Додумать не успела, раздался стук в дверь. На мгновение я замерла от сладкой мысли: Ларс?! Но тут же осадила себя: у него есть ключи. Небось Бритт забыла свои. Если это подруга с Томом, сделаю вид, что страшно болит голова, и уйду спать. А если Ларс? Тогда…

За дверью стоял Лукас:

– Линн, извини, но у тебя что-то с телефоном. Я испугался, не случилось ли чего?

– А? Наверное, разряжен. Заходи, я сейчас поставлю на зарядку.

Он вошел, внимательно глядя на меня.

– У тебя все в порядке?

– Не совсем, но это не важно. Проходи. Кофе хочешь?

– Нет, Линн, я на минутку, только узнать.

Красивый, умный, сильный, порядочный… Не Ларс, конечно, но Лукасу, как и мне, двадцать первый, все впереди. Ларс в его годы был таким же… Интересно, Лукас вот так же выкинет из своей жизни Дорис, когда та надоест?

– Ты написал работу по Андерсону? – Я пыталась отвлечь его внимание от собственной почти траурной физиономии.

– Да, а ты?

– А я нет. К тому же у меня долг по политической истории.

– Помочь?

– Сколько можно тебя эксплуатировать? – Мне удалось выдавить слабое подобие улыбки.

– Столько, сколько нужно. Ладно, в четыре в библиотеке. Я позвоню, только телефон не выключай.

Я согласно кивнула, необходимо чем-то заняться, причем именно так: не одной и серьезно.