Цвет боли

Девушки ждали ее за столиком, когда она ворвалась внутрь. Взгляд Евы сразу же остановился на невестке. Годовщина смерти Роберта была для Ники такой же тяжелой, как и для Евы, потому что Роберт была ее единственной семьей. Ева приложил все усилия, чтобы они с Никой остались близки после его смерти. Они цеплялись друг за друга, обе убитые горем из-за своей потери.

В глазах Ники были заметны тени, но они стали ярче, когда она увидела Еву и сразу же встала, чтобы обнять ее.

— Как ты? — прошептала Ника.

Ева обняла ее и с улыбкой отстранилась.

— Я в порядке.

Затем она повернулась к Кристине и обняла ее.

— У тебя сегодня все хорошо? — тихо спросила Кристина.

— Посидим, а потом поговорим. Я ужасно голодна, — сказал Ева с ухмылкой.

Подруги были в восторге от настроения Евы. Ей было стыдно, что последние три года она была обузой не только для Марка, но и для своих ближайших друзей. Но не более того. Cегодня… Что ж, сегодня был первый день ее новой жизни. День, когда она вернется на правильный путь и заполнит пустоту, оставшуюся после смерти ее мужа.

Они сидели в просторной кабинке — Ева ненавидела длинные ряды столов, которые стояли практически вплотную. Даже если разговор был случайным, она ненавидела, когда ее подслушивали. А сегодня она как никогда хотела получить полную конфиденциальность.

— Ты выглядишь… по-другому, — заметила Ника, открывая меню.

Ева оставила свое меню закрытым, потому что знала, чего хотела. Девушки подшучивали над ней, потому что из всего огромного ассортимента вкуснейших блюд она обычно выбирала одни и те же, и сегодняшний день не стал исключением. Стейк. Ее самое любимое блюдо в «Lux Café».

— Я изменилась, — тихо сказала Ева.

Глаза Ники расширились:

— Что произошло?

— Пока ничего. Все только должно произойти, — твердо сказала Ева.

— Ой-ой. Мы вообще хотим это слышать? — спросила Кристина.

Когда официант принял их заказы, за столом воцарилась тишина. Только после того, как он ушел, Ника предложила Еве объяснить, что она имела в виду.

Ева вздохнула и затем взглянула на Кристине:

— Я хотела спросить тебя… Я знаю, что это личный вопрос, но ты уже говорила об этом раньше, и если он слишком личный, не стесняйся сказать мне, что я лезу не в свое дело, но я действительно хотела бы задать тебе несколько вопросов о вас с Владом…

Темная тень прошла по лицу Кристины, и на мгновение в ее глазах появилась печаль, прежде чем она сумела спрятала ее. Но это не осталось незамеченным ни Евой, ни Никой, которые обменялись быстрыми озадаченными взглядами.

— Ты знаешь, что можешь спросить меня о чем угодно, — легко сказала Кристина, хотя легкость ее тона показалась Еве наигранной.

Решив позже выяснить, что за этим стоит, Ева рванула вперед:

— Ты говорила, что у вас с Владом доминирующие, покорные отношения. Я только хотела узнать… Я имею в виду, что это звучит глупо, потому что ты, конечно, счастлива. Любой, кто видит вас двоих, понимает, насколько вы влюблены, но я хотела узнать больше о том, как это работает.

Ника побледнела. Ева ненавидела поднимать эту тему в ее присутствии, но она не хотела скрывать что-то столь важное от невестки. Не просто невестки, а своей лучшей подруги. Ника и Кристина были двумя ее самыми лучшими подругами. Она не могла не поделиться с ними этим, потому что это было монументальным скачком вперед по сравнению с жизнью, которую она вела последние три года.

— Ева? Почему ты спрашиваешь? — недоуменно спросила Кристина. Она была обеспокоена.

Ева сделала еще один глубокий вдох и закрыла глаза. Она потянулась к руке Ники, потому что знала, что это будет тяжело для ее невестки.

— Вы обе знаете, что я любила Роберта всем сердцем. Он дал мне все. Но у меня всегда было это… Необходимость… Жажда… Желание… Я не знаю, как это назвать. Я всегда хотела… покорности. И все, что с этим связано. И я знала, что это единственное, чего Роберт мне не сможет дать. Я слишком сильно его любила, чтобы когда-либо требовать от него этого. Мы говорили об этом однажды. В начале наших отношений. До того, как я узнала о его детстве. Он всегда так боялся, что станет таким же, как его отец. Мысль о том, чтобы сделать что-нибудь, что может причинить мне боль или может быть истолковано как насилие, ужасала его. И я думаю, что вначале он боялся потерять меня, потому что не мог обеспечить мне такие отношения.

Ника потупилась, но Ева могла видеть слезы, собирающиеся в уголках ее глаз. Ева крепче сжала руку Ники, придавая ей силы, которых у нее не было до сих пор.

— И ты хочешь этого сейчас? — спросила Кристина, нахмурив брови.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ева медленно кивнул.

Ника подняла голову, уже собираясь возразить, но Ева заставила ее замолчать, еще раз сжав ее руку.