Цвет любви – алый

Женщина только блаженно вздохнула, наслаждаясь охватившей ее легкостью и неимоверным счастьем, и потеряла сознание.

6. Гаммаяра

Катарина открыла глаза и увидела над собой белый потолок. Она чуть не взвыла в отчаянии. Только нашла – и снова потеряла. Однако проанализировав ощущения, женщина поняла, что находится явно не на корабле. Не было ни едва ощутимой вибрации, ни далекого гула двигателей, да и воздух был другой. Пахло затхлостью и влагой. На кораблях воздух стерильный и царапающий нос сухостью. Интересно, когда она успела об этом узнать? И вообще… какие-то отголоски чувств остались.

Женщина попыталась приподняться на жесткой койке, но задрожала от слабости и едва смогла пошевелиться. Судя по ощущению апатии и серости вокруг, ее квантр… ее мужчина был далеко. Ничего. Главное, она знает, что он есть. Она его найдет, точно найдет! Воспоминания волновали до такой степени, что приборы где-то вне зоны видимости истошно запищали. Сейчас Кэт была даже была рада генам нбатов. Так спокойнее. Возможно, природа не наказывала их, а наградила? Дверь в комнату распахнулась, зашли два человека. Одного из них она знала.

– Фрэнк? – удивленно моргнула амадейка. – Что ты тут?… Договорить не хватило сил.

– Кэт, – выдохнул он. – Очнулась!

– Ей нельзя много разговаривать, – предупредил второй мужчина, видимо, врач. – Но слушать можно. Девочка, ну как же так! Как ты вообще догадалась дотронуться до пустого квантра! Ведь в школе каждому говорят: не прикасаться к энергетически активным расам, пока не убедишься в их сытости! Впрочем, кому я говорю! Ты ведь специально, да?

Не без труда она узнала в докторе личного врача Дейлисов, который ее постоянно чинил после игрищ. Внезапно щеки опалило, а в груди что-то сжалось. Неужели она так себя вела? Она… извращенка? Она – бывшая проститутка. Застонав от ужаса и отвращения к себе, Катарина сползла с подушки, мечтая укрыться одеялом по уши.

– Где болит? – всполошился доктор.

– Катарина, ты… вы плачете?

Как завороженный, Фрэнк прикоснулся кончиками пальцев к щеке своей любовницы и потом попробовал на вкус влагу с ее лица.

– Кэт, – испуганно прошептал он. – Я впервые вижу твои слезы. Ты нашла его? Ты потому отдала себя квантру? Он – тот самый, да?

Катарина слабо всхлипнула, с головой накрываясь покрывалом.

– Док, иди погуляй, – приказал Дейлис. – У нас личный разговор. Иди… ну хоть к Саманте.

Доктор исчез, а сенатор внезапно сгреб ее в охапку и посадил на колени, укачивая как ребенка. Слезы у женщины лились не переставая.

– Оказывается, это больно – выходить из стазиса, – хрипло сказала она.

– Однажды, – задумчиво прошептал сенатор, прижимая к себе хрупкое, как у ребенка, тело. – Когда я был еще ребенком, мы с родителями полетели на Плант в отпуск. Плант – это удивительная планета. Там есть такое место… горы, а под ними море. Море теплое, а в горах снег. Чем выше поднимаешься, тем холоднее. Мы с другом одни убежали в горы. Я был одет в шорты и майку. Становилось все холоднее, и под конец я не чувствовал ни рук, ни ног. Когда нас нашли, я весь окоченел. Родители растирали мне тело. Было очень больно, Кэт. Я кричал и плакал. Когда возвращается чувствительность, всегда больно.

– Раньше мне нравилась боль…

– Боль – это всего лишь боль, – вздохнул Фрэнк. – Что ты чувствовала рядом с ним?

– Тепло. Мне было с ним тепло.

– Па-а-а-ап? – раздался возмущенный голос Саманты из дверей. – Что это ты делаешь, позволь узнать?

– А на что это похоже? – спокойно поинтересовался сенатор.

– Если ты скажешь, что это не то, что я думаю, я устрою истерику, – предупредила девушка, проходя в палату. – Вы типа вместе, да?

– Мы типа друзья, дочь, – вздохнул Фрэнк. – У Катарины есть свой мужчина, у меня жена. Просто каждому нужно немного тепла, когда ему плохо.

– Ладно, сделаю вид, что поверила, – проворчала Саманта, присаживаясь на край койки. – Ого, Катарина, ты плачешь что ли? Ты плакать умеешь?

Кэт зло утерла слезы, не желая видеть жалость в ее глазах.

– Ой да брось, – прищурилась Саманта. – Ты бы видела, какую я истерику устроила, когда Джош нас нашел! Если бы не он… нас как раз хотели пристелить, а тут он бах, бах и вырубил этого мерзкого отмороженного силуанца! Джош, оказывается, очень сильный.

Катрина и сенатор понимающе переглянулись, и он уложил женщину обратно в кровать, укрыв одеялом. Саманта немедленно завладела ее ладонью и принялась рассказывать о страшных днях плена, когда их затолкали в каюту, почти не кормили и негде было вымыться. Под ее щебетание она и уснула.

В лазарете Кэт провалялась неделю. Ей постоянно ставили капельницы, запихивали в питательно-восстанавливающие слизские субстанции, два раза в день делали массаж, от которого она вопила почище, чем от плетки в былые времена, закрывали в ультрафиолетовой и кислородной камере. День был расписан по минутам. Столь интенсивные процедуры дали неплохой результат: к концу недели Катарина уже не засыпала каждые полчаса и сама передвигалась, почти не держась за стены. Доктор даже похвалил ее за стойкость и послушание и разрешил пускать к ней посетителей.