Цвет махаона

Вскоре в дом прислали извещение о скором суде над Коннелом. Вся семья должна была явиться туда, чтобы дать показания против него. Ему за тройное убийство светило от двадцати лет до пожизненного лишения свободы. На него хотели повесить и нераскрытое убийство Дина Мальски.

6

Бурное течение времени уносило годы прочь. Со дня суда над Джоном Коннелом прошло пять лет. Ему дали пожизненный срок. В суде он вёл себя спокойно, невозмутимо принимал всё, что говорили Билл и родители Питера и Джеффа. Мила на заседании не могла и двух слов связать из-за выпитого накануне бурбона. Чарли рассказывал только правду. На его лице не было и толики страха, а своими рассуждениями и поведением он походил на адвокатов, которых мог видеть по телевизору.

Казалось бы, жизнь в семье Бенктонов налаживается. Чарли уже четырнадцать лет. Он продолжал учиться в художественной школе. В его коллекции множество наград, но на этом останавливаться он не собирался. «Закат над Райли – верх мастерства!» – утверждал Билл, смотря на одноимённый рисунок. Чарли мечтал рисовать профессионально и прославиться на весь мир.

Билл заканчивал колледж, после которого, открывались двери в новую жизнь. Через несколько дней ему исполнится двадцать один год. Мила также работала в роддоме акушеркой, но с каждым годом тянуть одной семью было тяжелее. Билл подрабатывал грузчиком в местном магазине. Заработанных им денег едва хватало на оплату счетов и на личные расходы. Приступов у Билла с тех пор не было. Возможно, это из-за отсутствия Джона. Парень понимал, что ему нельзя злиться и волноваться. В семье Бенктонов была единственная проблема – мама пристрастилась к алкоголю. С того злосчастного дня, когда Джона забрали в полицию, она практически всё свободное время проводила с бутылкой бурбона.

– Мам, ты опять за своё? Сколько можно себя убивать? – ругал мать Билл.

– Сынок, ты уже взрослый и сам понимаешь, что без этой дряни сейчас тяжело, – заплетающимся языком говорила женщина.

Она сидела на голубом диване в своей комнате. Волосы растрёпаны, под глазами синяки от недосыпа, а жёлтые зубы крепко сжимали тлеющую сигарету. Она пила дешёвый бурбон, который продавал сосед напротив. Всю её одежду заменял грязно-розовый засаленный халат. В нём она ходила и за выпивкой и в магазин и на работу. Из-за пьянки женщину уже три раза хотели уволить с работы, но как итог, прощали. Она не пила только во время рабочих смен, но как выходила за больничные двери, бежала за бутылкой. Мила мучила себя, она скучала по Джону, которого сильно любила. Почему она так привязалась к нему, для детей оставалось тайной.

Однажды Билл возвращался из колледжа. Погода не радовала теплом, но всё же солнце рассеивало свои лучи по городу. На дворе стоял конец октября.

К Биллу подбежала та самая Джессика, в которую он когда-то был по уши влюблён. Они общались, но это случалось в стенах колледжа. И то, их общение ограничивалось фразами «Привет!» и «Как дела?»

Она улыбчиво спросила:

– Слушай, Билл. Ты же хорошо разбираешься в высшей математике?

– Ну, немного понимаю, – ответил он. – Смотря, чем я могу помочь.

– У нас скоро экзамены. Нужно немного подтянуть меня, – засмущалась девушка. – Кх… то есть, – уводя взгляд, добавила она, – то есть, подтянуть мои знания по этой дурацкой математике! На репетиторов денег нет. Я думала, что ты мне поможешь.

– А это не розыгрыш? – прищурившись спросил Бенктон.

– Н-нет… – засуетилась она. – Наш учитель, мистер «Крот» – мы его так зовем – посоветовал тебя.

– Я знаю мистера Говарда Кранта, и он любитель пошутить!

– Нет же, честно… Он правда посоветовал тебя! – она повернула голову.

«Зря… очень зря! – думала она – Он и впрямь странный».

Билл остановился, поднял глаза в небо, почесал затылок и ответил:

– Ммм… Думаю, я смогу помочь, но это будет не раньше следующей среды. Мне нужно работать, а в среду, как раз выходной. Идёт?

– Конечно! – радостно ответила Джессика. – Тогда до среды?

«А может и не зря» – подумала она.

– Да, мы ещё в колледже увидимся и решим по времени.

Девушка улыбнулась и пошла в другую сторону. Билл выдохнул тревожный воздух, схватился за грудь и посмотрел на уходящую вдаль Джессику. Так долго с ней он ещё никогда не разговаривал. Все эти годы он был замкнут. Кроме Чарли у него никого не было, с кем бы он мог поговорить по душам.

Посмотрев на часы, что издалека виднелись на башне городской церкви, он побрёл дальше.