Цвет махаона

– Здравствуйте, мисс Бенктон. По дороге сюда мне Билл рассказывал о вас.

– Джессика, верно? – с улыбкой спросила Мила.

– Да, – ответила девушка.

– Можешь называть меня просто Мила, – не менее улыбчиво сказала женщина.

– Х-хорошо, М-мила, – засмущалась она. – Я вас представляла именно такой… красивой… – краснея добавила.

– Ты мне льстишь, – махнув рукой, оправдывалась Мила. – Проходите, что встали? Сейчас я горячим чаем вас напою… с пирогом…

– Спасибо… Мила… но нам нужно заниматься. Может быть позже? После занятий.

– Хорошо, родные, – она посмотрела на девушку и дополнила: – Тогда будь как дома!

Женщина показала Джессике дом. Мила была счастлива впервые за несколько лет. Её лицо сияло радостью. Мила вела себя рассеянно, но это и понятно, ведь не каждый день сын приводил красивых подружек. Он вообще никого в дом не впускал, кроме Джеффа и Питера.

– Ладно, располагайтесь, а мне нужно забрать младшенького из школы, – взглянув на часы, сказала она.

Билл и Джессика поднялись в комнату. Она смущалась, а он чувствовал себя рассыпанным, не знал, как себя вести. Из рук всё валилось, то учебники, то тетради и ручки. Он постоянно забывал, о чём хотел сказать. Собравшись с мыслями, начал подробно объяснять математику. Они сидели на кровати Билла. Перед ними стоял столик с открытым учебником и пара раскрытых тетрадей для задач. Девушка подсела к Биллу ближе. Он отсел от неё. Она снова придвинулась. Билл рассказывал Джессике про будущие экзамены. Та слушала, утопая в его зелёных глазах. Внезапно положила свою руку на его колено и начала гладить. Билл невольно потянулся к девушке, а та к нему. Через несколько секунд они соприкоснулись губами, но хлопнула входная дверь дома, и чувственный огонь погас, будто тела обдало ледяной водой. Билл отскочил от девушки:

– П-п-прости. Я н-не хотел.

– Ничего, – ответила она и отвернулась. Её щёки залились красным.

– Может быть, спустимся вниз и попьём чай? А потом продолжим?

– Да… давай. А то, голова уже не соображает.

В холле их ждали Чарли и Мила. Младший брат был весел и игриво толкал Билла. Мама пригласила всех в кухню за стол, налила горячий чай и нарезала ароматный яблочный пирог. Она не сводила глаз с Джессики и решила задать первый вопрос:

– А кем работают твои родители?

– Я живу с бабушкой, – опустив подбородок, ответила она. – Родители погибли, когда мне было семь лет… разбились на самолёте.

Над столом нависла пауза. Мила чувствовала себя виноватой. Билл взял Джессику за руку. На этот раз она её не забрала.

– Прости, родная! – виновато сказала Мила. – Я не знала.

– Ничего страшного. Это произошло много лет назад, поэтому сейчас не так больно.

– А ты придёшь в субботу на день рождения Билла? – с интересом спросил Чарли.

– Я… я и не знала, что у тебя день рождения, – взглянув на Билла, сказала она.

– Да… Я хотел сказать тебе позже, – оправдывался парень. – Так придёшь?

– Ну, если приглашаешь, то обязательно приду.

После этого беседа оживилась. Мама рассказывала о детстве сыновей, а Джессика смеялась, посматривая на Билла и Чарли. Мила так разошлась, что решила показать Джессике семейный альбом, который не показывала никому кроме родных. Там было всего двадцать пять фотографий. Это были детские снимки, иногда семейные фотографии, а на некоторых присутствовал Джон Коннел.

Спустя время Джессика и Билл снова поднялись в комнату. Он помог ей решить несколько задач и объяснил правила и формулы.

Часы прогремели девять раз. Джессика метнула взгляд на часы, а после на Билла.

– Ой. Мне домой пора. А то бабушка начнёт волноваться.

– Конечно, Джесс. Ничего, что так называю?

– Всё хорошо. Меня многие так зовут, – ответила она.

Джессика попрощалась с Чарли и Милой и вышла на улицу. Билл схватил куртку и выскочил вслед за ней. Дождь к тому времени прекратился, а тучи растаяли. Лужи, как зеркала отталкивали блики луны; звёзды, будто на невидимых ниточках свисали, то искрились улыбкой, то гасли в унынии. Казалось, каждая звезда – человек. Она может жить, радоваться, плакать и умирать. Если вглядеться в звезду, то можно и себя увидеть. Мёртвое тело, которое блистает идеей, разговаривает, доказывает свою истину, но ничего не даёт. Все люди – звёзды. Кто-то светится ярко, кто-то тускло, а кто-то падает ночью.