Цвет мести – алый

Горелов руку ему пожал, а Захарову Назаров не предложил это сделать.

– Спрашивай, только без подковырок своих мусорских, – предупредил Валерий, не выпуская его руки. – Нормально спрашивай, как мужик мужика.

– Хорошо… Что ты у дома того в тот вечер делал? Холодов тебя послал?

– Конечно. Он, уезжая, просил меня за Риткой его приглядывать. Она в последнее время вела себя как-то… Не очень, короче, учтиво она вела себя по отношению к нему. Мы и приглядывали. Она к матери удрала для начала. А потом еще эта вечеринка… Холодов мне позвонил и попросил съездить к ее подружке. Сказал, наверняка там все обожрутся и лягут спать вповалку друг с другом.

– Скотина! – прошипел за спиной у Горелова Алекс. – Чтобы мы… Мы никогда себе такого паскудства не позволяли, между прочим!

– И ты поехал только лишь за тем, чтобы посмотреть, все ли в порядке? – перебил Захарова Горелов.

– Конечно! Я и раньше ее пас, только незаметно. А тут мне велели в квартиру подняться и проверить – обкушалась ли его благоверная водки?

– Поднялся?

– Ну!

– И что, проверил?

– Да нет, не открыл мне никто. За дверью все тихо было.

– Как это?! – сиплым клекотом подал голос Захаров. – Как это – не открыл?! Дверь была открыта, когда я уходил!

– И что? – не удивился Назаров и равнодушно пожал плечами. – Ты уходил и не закрыл. Они потом сами заперлись. Так ведь?

– Нет, не так! – задумчиво отозвался Иннокентий Горелов, вспомнив рассказ Риткиной подруги. – Тот, кто обнаружил девчонок мертвыми, утверждает, что дверь в квартиру была не заперта.

– Бред! – снова начал закипать Валерий. – Я что, совсем идиот, что ли?! Это не я под дозой был, между прочим! Я поднялся, толкнул дверь. Заперто. Я постучал, позвонил – нет ответа. Ухо приложил к замочной скважине – все тихо. Ни шороха!

Он умолк, и они снова уставились друг на друга, будто в странные гляделки играли на догадливость. Кого первого осенит, тот и выиграл.

– Между тем, как звонком вызвали Алекса из квартиры и приехал ты, прошло совсем немного времени, – начал первым Горелов.

– Я уходил, дверь не закрыл, сто процентов, – подхватил Алекс чуть окрепшим голосом. – Стаська еще кого-то ждала, зачем ей дверь запирать?

– Валера поднялся, дверь закрыта, за дверью – тишина. Он уехал, явились гости – дверь снова открыта, – продолжил Горелов. – И что же получается, пацаны?

– Получается, что тот, кто их и грохнул, был там, в квартире, – проговорил Назаров, дернув плечом. – А как еще-то? Не могли же они сами себе вкатить дозняк, раздеться, влезть в койку, а потом дверь запереть! Ерунда какая-то получается.

– Ерунда получается, верно, – не стал с ним спорить Горелов. – Значит, тот, кто вызвонил из квартиры Алекса, все это время был где-то рядом? Может, он этажом выше торчал, на площадке? Ты ведь никого не встретил в подъезде?

– Нет! – ответил Захаров.

– Нет! – покачал головой и Назаров, приняв вопрос на свой счет.

– Он мог стоять этажом выше. Дождался, пока Алекс выйдет, вошел в квартиру, запер дверь. Каким-то образом отключил поочередно обеих девчонок… А как это у него вышло? Правильно: они могли просто находиться в разных комнатах…

– Точно! – заорал вдруг Алекс в самое ухо Горелову. – Ритка же в спальню ушла! Ее от выпитого развезло так, что глаза начали слипаться, она и направилась в спальню, мы еще ей советовали прилечь, а потом и я двинулся!

– Ну! – Назаров взглянул на часы. – Все у вас сошлось, мужики? Мне и правда пора.

– Ладно, спасибо, – нехотя поблагодарил его Горелов, так же нехотя руку пожал, а Захарову снова не обломилось рукопожатие. – Холодов точно не при делах?

– Скажешь тоже! Он так был взбешен, я думал, уроет он меня. Как, говорит, ты такую лажу просрал?! Еле я на работе удержался. Ну, я побежал…

Побежал он к машине, принадлежавшей частному охранному предприятию. Рывком уселся на сиденье, махнул им обоим на прощание и укатил.

– И что теперь? – заныл Алекс, стоило и им с Гореловым сесть в машину. – Холодов тут ни при чем. Кто тогда?

– Тот, чей номер у тебя не высветился в телефоне, но зато мы теперь его знаем. Выясним, кому этот номер принадлежит, то есть на кого он зарегистрирован, и тогда…

– А я знаю! – часом позже воскликнула Мари, недавно превратившаяся для мужа, лишившегося изрядной доли своего светского апломба, просто в Маню.

– Что знаешь?!

Захаров и Горелов хором перестали жевать. Соня как раз потчевала их вкусным ужином со сменой из трех сложных блюд и соусов. Мужчины уставились на Марию.

– Что ты знаешь, Маш? – Захаров недоуменно взирал, как его жена молча помахивает в воздухе листом бумаги и хмурит брови. – Что знаешь, я не понял?

– И я не понял, – поддакнул Горелов.