Цвет мести – алый

Нет, он понял, что она держит в руках детальный отчет по всем звонкам с мобильного и на мобильный. Отчет этот запросил сам Захаров, он же его и получил, и отчет этот пролежал на столе в его кабинете несколько последних дней. По номеру, который в тот роковой вечер не высветился в его телефоне, Алекс, узнав его наконец, регулярно звонил, но каждый раз нарывался на равнодушный ответ оператора. Номер этот ему был незнаком. Чтобы узнать, на кого он зарегистрирован, Горелову пришлось бы строчить запросы и подписывать их на самых верхах, а Захарову – попросить таких людей, которых ему не очень-то хотелось беспокоить. Об этом они сейчас как раз и говорили. И тут вдруг Маша бросила некую загадочную фразу, помахивая этим самым отчетом.

– Я, кажется, знаю, чей это номер, – неуверенно проговорила она и заметно смутилась под их взглядами. – Не уверена точно, но, кажется, знаю. Я сейчас!..

Она убежала из кухни, только пятки засверкали. Слышно было, как она бегом поднимается по лестнице, потом, стукнув о стену, отлетела в сторону дверь в спальне. Звуки возни наверху, и через пару минут Маша вернулась:

– Вот, смотрите!

Она положила на обеденный стол скомканную бумажку в клеточку, где в столбик были выписаны несколько телефонных номеров. Тот, который они обсуждали в течение последних двух часов, стоял в списке последним.

– Ну-ка, ну-ка… – Алекс, все еще ничего не понимая, но уже заранее подогревая себя негодованием, вырвал из ее рук клетчатую бумажку. – Так, девятьсот десять… Ага, последние три цифры – четыре-пять-четыре. Слышь, Иннокентий, все сходится! Это тот самый номер! Интересно…

– Очень интересно! – поддакнул Иннокентий, рассматривая Машу с недоумением. – А откуда у вас, Маша, этот номер? Кому он принадлежит? И как он оказался у вас? Кто вообще…

– Да погоди ты, Горелов! – заорал Алекс, резво выпрыгнул из-за стола, словно огромный разъяренный леопард, подскочил к жене и схватил ее за локоть, разворачивая на себя. – Отвечай, Машка! Ну!!! Ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, что с этого поганого телефонного номера все и началось?! Вернее, не с номера, а с телефонного звонка с этого номера… Тьфу ты, запутался! Черт знает что творится в этом доме!!! Давай ты, у тебя лучше получается допрашивать мою жену!

Это он уже к Горелову обернул свой гневный лик и выкатил на него сумасшедшие глазищи. Машу он так из рук и не выпустил, прижал к себе, стиснув ее плечо.

– Спрашивай, Иннокентий Иванович!

– Маша, вопрос первый. – Горелов с сожалением покосился на тарелку, где в густой вкусной подливке плавал последний кусок утки, эх, минутой бы раньше съесть ее, теперь-то уж ничего ему в горло не полезет. – Откуда у вас этот номер телефона?

– С Маринкиной симки. Она хранила ее у меня, на всякий случай. Она постоянно теряла телефоны, и все контакты пропадали вместе с ними. Она бесилась, на восстановление сведений уходило время, и она бесилась еще больше. – Маша с тоской взглянула на мужа. – А ты что подумал, балда?

– То есть? Эй, погодите, погодите! – замахал на них руками Горелов – супруги полезли друг к другу обниматься, а это совершенно не входило в его планы. – То есть вы хотите сказать, что этот телефонный номер принадлежит кому-то из знакомых вашей покойной подруги?!

– Ну да, это Генкин номер.

– Какой еще Генка?!

Горелов встал с места, Алекс отступил на шаг.

– Что за Генка?!

– Я точно не знаю. Был у нее какой-то знакомый мальчик, то ли студент, то ли дворник. Звали его Гена. Я очень мало знаю о… о другой ее жизни. Честно! – Она обхватила ладонями покрасневшие от гнева щеки мужа, чмокнула его в переносицу и повторила: – Честно! В ней была другая Марина, и это была ее другая жизнь! Знаю только, что какой-то солидный мужчина содержал ее. Еще – несколько женщин, с которыми у Маринки были то ли дружеские, то ли деловые отношения, и Симон.

– Симон?! – Захаров вырвался из рук жены и снова закружил по кухне. – Симон… Симон… Я знаю одного Симона. Неужели это он?!

– Кто такой? Давай, давай, говори, не молчи, Алексей!

Горелов уже забыл и про кусок утки, застывающий в жирной подливке, и про Новый год, о котором не знал, с кем и чем его «разбавить», чтобы не захлебнуться в собственной тоске. И про Сизых с его расправленной от праведного гнева спиной Горелов тоже позабыл.

– Я знаю одного Симона. Не уверен, конечно, что это он, но… Но не так уж много в нашем городе Симонов, так ведь? Этот тип… Дрянь он порядочная, – неуверенно сказал Захаров, на мгновение прекратив свои метания по кухне. – Баб использует, как хочет. О нем просто легенды слагают!

– Альфонс? – подсказала Маша.

– Еще какой!

– А чем, кроме соблазнения женщин, он еще занимается? Или это основной род его деятельности?

– Он модный фотограф. У него студия где-то в центре города. Где точно, не знаю. Но я выясню, если нужно.

– Нужно! Звони! – и Горелов зачем-то протянул ему свой мобильный.

– Я со своего уж как-нибудь. – Алекс напоследок укоряюще покосился на жену и вышел из кухни.

Горелов снова потянулся к листку в клетку с ровно выписанным столбиком цифр.

– Чьи еще тут номера, Маша?