Цвет мира – серый

Они явно рассчитывали продержаться еще пару часов, а потом, когда имперская армия ворвется в город, разойтись по домам, прикинуться мирными жителями, с радостью войти в состав Империи и, может быть, даже драться под ее знаменами. Имперская армия постоянно прирастала за счет рекрутов из завоеванных городов, и только те, кто сдавался без боя, никогда не попадали в ее ряды. Они вообще лишались любых имперских милостей и облагались самыми высокими налогами. Император не любил людей, которые бросают карты на стол, так в них и не заглянув.

Штурм-генерал Рейнгард, командующий группой армий «Центр», откинул тяжелый полог шатра, который отсекал императора от звуков вялотекущей битвы, и вошел внутрь.

Гаррис Первый, известный под прозвищем Черный Ураган, валялся на походной кровати и курил трубку. При появлении штурм-генерала он вынул ее изо рта и вопросительно изогнул бровь.

– Вы пришли доложить мне о взятии города, генерал? – спросил он.

– Пока еще нет, сир.

– Тогда о чем вы хотите мне доложить?

– О промежуточных итогах, сир.

Гаррис задумчиво пососал мундштук трубки и вздохнул.

– Валяйте, докладывайте, – милостиво разрешил он. – Ожидаются какие-то проблемы?

– Нет, сир.

– И подкрепление не прискачет на помощь осажденному городу в самый последний момент?

– Исключено, сир. Король Фридрих собрал все войска вокруг своей столицы. Очевидно, решающая битва будет ждать нас там.

– Хотелось бы на это надеяться, – заметил Гаррис. – Король Фридрих – трус, и вряд ли он готов к решающей битве. Как вы считаете, генерал, не будет ли разумнее послать против него только один корпус, чтобы случайно паренька не напугать? Увидев всю нашу мощь, он засядет в городе, и нам придется выковыривать его оттуда неделями… Да и город пострадает, а жаль. Я бывал в Ламире, и он мне нравится. Очень любопытный архитектурный стиль.

– Как скажете, сир, – согласился штурм-генерал. – Если вы спросите мое мнение, там и одного корпуса будет много. Фридрих уже проиграл эту войну, когда позволил нам беспрепятственно пересечь границу королевства.

– Скучно, – пожаловался Гаррис. – Мы уже пару лет ни с кем серьезно не воевали. Боевой поход превращается в рутину.

– Зато люди целы, сир, – осмелился заметить штурм-генерал.

– Это плюс, – согласился Гаррис. – Но постоянные легкие победы разлагают армию сильнее, чем несколько крупных поражений.

– На этом континенте у нас остался только один реальный противник – Брекчия.

– Боюсь, вы правы. А мы ведь завоевали едва половину континента, – сказал Гаррис. – Впрочем, Брекчия меня не особенно волнует. Настоящие бои начнутся, когда мы достигнем Тхай-Кая и островов Красного Камня. Но я опасаюсь, что к тому времени наша армия может растерять боевой дух.

– Достойный отпор быстро вернет все в норму, – предположил штурм-генерал. – Ничто так не отрезвляет солдат, как пара поражений.

– Может быть, – снова согласился Гаррис. – Так что вы хотели мне сообщить, генерал?

– Полагаю, мы возьмем город к полудню, сир.

– Почему так долго? Я думал, они сдадутся после пары часов боя. В конце концов, мы уже давно не грабим и не насилуем мирное население.

– Они бы с радостью сдались, но в городе засел кардинал Тельми и отряд храмовников. Они не позволяют горожанам открыть ворота.

– Откуда здесь взялся целый кардинал? – удивился Гаррис.

– Не успел сбежать, я полагаю. Нас не ждали здесь раньше следующей недели.

– А я вас не особенно и торопил, – укоризненно сказал Гаррис. – Внезапность хороша только для маленькой армии. Большая армия должна быть степенной и неторопливой, она обязана выставлять себя напоказ и наглядно демонстрировать противнику свое превосходство. Чтобы враги успели ее рассмотреть и подумать: «А нам это надо?» И вовремя сбежать. Или перестать быть врагами. – Не все так просто, сир. После инцидента с Вендилом люди опасаются сдаваться без боя.

– Что за чушь? Вендил был городом некромантов, работорговцев и прочей нечисти, – сказал Гаррис. – Я сжег бы его в любом случае.

– Но люди этого не знают, сир. Они считают, что вы уважаете только мужественных противников. Тех, кто оказывает сопротивление.

– Иногда мужество заключается в том, чтобы не оказывать сопротивления, – заметил Гаррис. – Впрочем, это сложная мысль, и я еще не додумал ее до конца, так что мое мнение может и измениться.

– Может быть, пришло время рассказать людям правду о Вендиле?

– Нет, – сказал Гаррис после некоторого раздумья. – Пусть боятся. Пусть сопротивляются, хотя бы для вида. Армии нужна практика. Теперь о текущей ситуации… Кардинал Тельми принадлежит к Церкви Шести?

– Да, сир.

– Это он обозвал меня «порочным исчадием ада» и «мерзейшей отрыжкой дьявольских псов»?

– Да, сир.

– Наверное, он меня не любит.

– Очевидно, сир.

– Это простительно, – сказал Гаррис. – Разве Дева, являющаяся второй по значимости фигурой культа Шести, не призывает к прощению?

– Не знаю, сир, – сказал штурм-генерал. – Я атеист.

– А не кардинал ли Тельми санкционировал резню в Дархэме? Ночь Больших Дубинок или что-то в этом роде…