Цвет мира – серый

– Сказать по правде, я еще не придумал названия, ваше императорское величество, – пролепетал алхимик. – Это просто порошок, который очень быстро горит.

– Он горит так быстро, что горение большой дозы этого порошка похоже на извержение вулкана, – сказал Гаррис. – За последние полгода вы уже пятый, кто изобретает нечто подобное. Что не может не пробуждать мое любопытство. Скажите, а каким вы видите практическое применение вашего изобретения?

– Я еще не думал об этом, ваше императорское величество. Порошок… э… порох получился в качестве побочного эффекта другого эксперимента…

– Философский камень искали? – поинтересовался Гаррис.

– Нет, я… Это сложно объяснить непосвященному… Простите, ваше императорское величество… А порошок можно использовать при прокладке дорог…

– Например, когда надо сдвинуть с места какую-нибудь гору, – подсказал Гаррис. – А как насчет военного применения? О нем вы не задумывались?

– Военного?

– Да, – сказал Гаррис. – Как вы думаете, с помощью вашего изобретения можно убивать людей?

– Я об этом не думал… Наверное, можно…

– Например, можно навьючить на одну лошадь несколько мешков с вашим порохом и запустить эту лошадь в лагерь противника. Представляете, сколько людей можно убить одним ударом?

– Но как? Ведь порох кто-то должен поджечь… Человек, который это сделает, умрет первым.

– Ну, добровольца всегда можно назначить, – заметил Гаррис. – Значит, подобная идея вам не претит? В принципе-то?

– Я… Как скажете, ваше императорское величество. Гаррис вздохнул.

Подобные изобретения ему не нравились, но игнорировать их нельзя. Они таят в себе слишком много опасностей.

Гаррис позвонил в колокольчик и вызвал начальника личной охраны.

– Капитан Хилл, я хочу, чтобы этого человека отправили к прочим изобретателям, – сказал он. – Заодно выясните, скольким людям он успел рассказать о своем открытии. Арестуйте всех, кого он назовет. Его лабораторию надо опечатать, все реактивы – изъять.

– Да, сир.

Впавшего в ступор алхимика пришлось уносить из временного императорского кабинета чуть ли не на руках. Потом капитан Хилл вернулся.

– Что еще? – спросил Гаррис.

– Доставили жрицу, которую вы захватили в Тирене, сир. Вы сказали, что хотите ее видеть.

– Любопытно, – сказал Гаррис. – Давайте ее сюда.

Голубая накидка сестры Ирэн стала серой, грязные волосы спутались, прося горячей воды и расчески. Впрочем, ванна бы не помешала и всему остальному – женщину везли явно не в королевской карете.

Ее руки и ноги были скованы кандалами, соединенными между собой цепью.

– Оставьте нас, капитан, – сказал Гаррис. Гвардеец коротко кивнул и исполнил приказ.

– Когда мы виделись в последний раз, вы выглядели лучше, – заметил Гаррис.

– Меня перевозили в клетке, как животное.

– Только ради вашей безопасности, – сказал Гаррис. – Солдаты моей армии – славные ребята, но они не ангелы и не евнухи. А вы – достаточно привлекательная женщина, даже сейчас. Впрочем, некоторые из моих вояк находят привлекательной и козу.

– Это такой завуалированный комплимент? – поинтересовалась сестра Ирэн.

– Нет, это такой факт, – сказал Гаррис.

– Вы воюете с женщинами?

– Если вы хотите общего ответа, то я воюю со всеми. Кто не со мной, тот против меня, а пол врага – дело десятое. Вы слышали легенды об амазонках? Представляете себе, все амазонки были женщинами, что никак не мешало им убивать мужчин. Не вижу причины, по которой я не могу воевать с женщинами. Лет двести назад вы заявили, что хотите равноправия, так получите его. Со всеми вытекающими последствиями. Но если конкретно, то с вами лично я не воюю. Разве кто-то бросался на вас с мечом, угрожая убить?

– Вы удерживаете меня против моей воли.

– Но это ведь еще не война, – заметил Гаррис.

– И что вы от меня хотите?

– Встаньте на колени, – сказал Гаррис.

Сестра Ирэн опустилась на колени. Цепи тихо звякнули.

Гаррис набил табаком трубку, задумчиво посмотрел на кучку пороха на лакированной поверхности стола, но все же поджег табак и выпустил к потолку клуб дыма.

– Ну, и почему вы это сделали? – спросил он.

– Потому что вы попросили.

– Согласно вашему учению, частичка вашей богини есть в каждом человеке, и каждый человек одинаково заслуживает поклонения, – сказал Гаррис. – Вы встали передо мной на колени, потому что искренне верите в декларируемые вами ценности? Или потому что вы боитесь наказания за неповиновение? Или почему-то еще?

– Вы и сами способны найти ответ.

– Верно. Но я хотел бы услышать вашу версию.

– Основная сложность человеческой жизни заключается в том, что мы далеко не всегда получаем желаемое.

Гаррис расхохотался.

– Вы здорово меня отбрили, – признал он. – Кстати, я не понимаю вашей религии.

– А какова ваша?

– Я не верю в богов, – сказал Гаррис. – Впрочем, в большую часть людей я тоже не верю.

– Во что же вы верите? Человек не может жить совсем без веры.

– Я верю в себя, – сказал Гаррис. – Я верю в то, что миром правит сила. Не идеология, не религия, не золото, но сила.

– И вы сами решили стать этой силой?

– Я стараюсь, – сказал Гаррис. – Кстати, вы можете сесть в кресло. Если вам угодно.

– Мне комфортно и так.