Цвет ночи

Затянув шнуровку, я расправила прямую юбку, поправила свободные рукава, задняя часть которых была удлинена и почти касалась пола, и дополнила образ кожаными сапогами на небольшом каблуке, которые в средневековье, скорее всего использовали для верховой езды или охоты. Быстро пройдясь расчёской по волосам, которые по-прежнему неестественно волнились, я взяла Кинли на руки, и вышла в коридор.

На этот раз мне удалось довольно быстро найти верный путь – я уже начинала немного ориентироваться в замке. И когда настигла зала с зеркалами и золотой лепниной на стенах и потолке, Барбару я там уже не застала, что сочла хорошим знаком. Однако, когда вышла в каминный, где висели портреты – там тоже никого не было. Не упуская случая, я всё же подошла к картинам, хотя дала себе слово этого не делать. Найдя глазами изображение Александры – сестры Яна, я долго вглядывалась в её невзрачное лицо, в серые волосы цвета хмурых туч, в глаза, похожие на две льдинки, и пыталась понять, её ли видела в своих грёзах. И, к сожалению, не могла найти ответа. Её образ в моей памяти уже смазался, его перебили другие многочисленные видения, свалившиеся на мой уставший разум. Оставив в покое Александру, я двинулась дальше, в столовую, но и там никого не оказалось. Зато меня настигли звуки музыки – играл рояль – и в мягкой переливающейся мелодии растворялись приглушённые голоса. Двигаясь на мелодию и шёпот, я миновала порог открытых дверей и оказалась в помещении, где ещё не была. Цианового цвета зал. С густой толпой внутри него.

Оступившись, я замерла. Зал был полон незнакомых силуэтов существ, похожих на людей, хотя это совершенно точно были не они, а так же рассеянного тумана, белого и голубоватого, серого дыма и витающими вокруг благовониями. Люди, а точнее – не люди – были разодеты в наряды, подобные средневековому камзолу Яна, подобные платьям Валентины, а некоторые носили плащи и простые, плохо распознаваемые чёрные одеяния, словно сотканные из плотных теней. И «не люди» под перезвон клавиш – плавно двигались, кружась в танцах, классических и торжественных, словно здесь был настоящий балл.

Я замерла в пороге. Взгляды близстоящих направились на меня и задержались на моём лице и наряде не больше пары секунд. Меня прожгло удивление и атаковало беспокойство. Где я очутилась? В ещё одном своём сне?

Неожиданно Кинли зарычал у меня на руках, а затем стал выкручиваться, и как бы я не старалась удержать его силой, он вырвался при помощи аргумента немой угрозы обжечь меня, и вспорхнув, умчался куда-то вперёд, полетев над самым потолком.

Теряя ощущение реальности, ущипнув себя и ощутив боль, мне всё равно не удалось убедить себя в достоверности происходящего, и тронувшись с места, я устремилась в ту сторону, куда с минуту назад отправился Кинельган, принявшись брести меж медленно качающихся пар, голубоватого тумана, смешанного с тенями, отделяющимися от сверхъестественных плащей. Спустя несколько долгих мгновений, среди силуэтов, я стала различать свет пламени, томящегося в камине за высокими мраморными колоннами – там, вдалеке, по моему предположению зал заканчивался, точнее таким образом танцевальная часть отделялась от другой. Минуя фигуры, загораживающие мне обзор, я двигалась на свет, и пыталась разглядеть светлую мебель, расположенную за колоннами – мягкие стулья и обшитые кремовой обивкой скамьи, и тех, кто сидел на них. Я почти что настигла этого места, как проход мне внезапно перегородили, заслонив огонь.

– Ты и правда собралась ходить голой среди всех гостей и прочих цмоков? – раздался низкий строгий голос.

Я подняла ошарашенные глаза на Яна и на пару секунд потеряла дар речи.

– Очень красивое платье, – послышался другой голос, за моей спиной, шепчущий и потусторонний. Голос чёрного духа.

Теперь я вздрогнула, никак не привыкнув слышать его, и тем более – не ожидая услышать от Константина ничего подобного.

– Это нижнее бельё, – процедил Ян сквозь зубы. Он сделал шаг ко мне навстречу и несколько угрожающе навис надо мной. – Переоденься.

Я осеклась, желая возразить Яну от непонимания его претензии. Боковым зрением я уловила очертания фигуры Константина, и услышала звон цепей, обматывающих его рёбра, а точнее – торс, ведь сейчас он был в безобидном человеческом обличии.

– Ты говоришь мне это в двадцать первом веке, когда девушки свободно ходят в открытых купальниках? – удивлённо переспросила я, обращаясь к Яну.

Его глаза сердито пронзали меня драконьим синим светом, и если бы вселенная хотела смилостивиться надо мной, то она не подослала бы к нам прямо сейчас Валентину. Но копна рыжих волос драконихи, уложенная уже в новую замысловатую высокую причёску, выглянула из-за плеча Яна. Валентина направлялась к нам.

Она внимательно осмотрела меня с ног до головы, плотно сжимая губы и ревностно оценивая, что я сделала с элементами её одежды и на что променяла чудесное изумрудное платье, благородно пожертвованное мне насильно.

Громко выдохнув, она с флёром задумчивости наклонила голову вбок и хмыкнула, бросив:

– Очень… интересно, девочка.