Цвет ночи (СИ)

Дальше она все помнила как в тумане. Маркус произносил речь, Кай достал приготовленные кольца, лежащие на алой подушке и ждущие своего часа. Затем Аро что-то говорил Ренесми про вечность, а она лишь смотрела на него своим наивно-щенячьим взглядом, краснея и кивая головой. Потом и она что-то невнятно лепетала правителю и они, наконец, надели друг на друга обручальные кольца, скрепляющие союз. Сульпицию выворачивало наизнанку, выпитая кровь рвалась наружу, застряв в горле, она нервно сглатывала, но лучше не становилось. Когда же Маркус сделал запись в той самой книге, в которой ещё недавно был зафиксирован их развод, ноющая боль скрутила её окончательно.

Последнее, что вампирша запомнила, прежде, чем выбежала из зала, прижимая ладонь ко рту, был поцелуй мужа и жены: Аро, нежно прижимая к себе Ренесми, одарил её весьма не целомудренным поцелуем.

========== Первая ночь ==========

В какой-то момент между поздравлениями, он ощутил, что Ренесми нет рядом. Он огляделся. её действительно нигде не было. Что за чёрт? Она только что стояла подле него, улыбаясь гостям, собравшимся на их торжество. Беспокойство охватило вампира. Прислушиваясь, отделяя весь гул и шум тронного зала от единственно важного сейчас звука — биения её сердца, он понял, что его стук поднимается куда-то вверх. Очевидно! Лифт! Ренесми поднималась на лифте в сад. Извинившись, Аро направился вслед за молодой женой.

Он нашел её у фонтана. У того самого фонтана, где впервые поцеловал. Она стояла к нему спиной, опустив голову, и её тело сотрясалось в рыданиях. Внутри что-то замерло. Она плачет? В день их свадьбы? Неужели она ошиблась в своём выборе? Неужели её клятва о том, что она готова разделить с ним вечность, была не искренней? Он ведь держал её руку, но не читал её мысли. Он просто верил ей. Верил, а проверять и испытывать его веру на прочность не считал нужным. Или он сам себе все это придумал. Он — древнейший вампир вдруг поверил в счастье. В то, что оно — на расстоянии вытянутой руки.

Испуг охватил правителя. Испуг от самообмана, который он мог допустить. Его Ренесми сейчас стояла в нескольких шагах от него и заходилась в рыданиях. Почему? Вопрос, который надо бы задать ей, с силой развернув и глядя прямо в глаза. Но, окинув взглядом её трясущиеся плечи, её хрупкую девичью фигуру, он только теперь окончательно осознал, что прежнего Аро больше нет. С ней он изменился. Он стал другим. Он стал бояться разрушить те призрачные надежды на будущее, что у него появилась. Рядом с ней вечность приобретала иной смыл, рядом с ней вечность становилась синонимом слова «жизнь». Он больше не был мёртвым, она воскресила те чувства, что были даны ему при человеческой жизни. И теперь, улавливая чутким вампирским слухом, как слёзы скатываются по её щекам, и как она усердно старается унять их, он не понимал причину этих слёз.

Он застыл в нескольких шагах от неё, не шевелясь, не решаясь ни подойти к ней, ни оставить её наедине со своим непонятным ему горем. Но она будто почувствовала его присутствие и, развернувшись, стремглав побежала к нему. Её лицо уткнулось ему в грудь, а руки крепко обвили его тело.

— Они не пришли, они ненавидят меня, — лишь смог различить он сквозь громкие всхлипывания.

И тут до него дошло. Каллены! Вот из-за кого лицо его молодой жены исказила гримаса боли. Её родные. Ни один из них не удосужился появиться сегодня в замке. Хотя всей семье были высланы приглашения. Аро был рад тому, что ненавистные ему лица не станут омрачать его праздник, но его новая супруга считала иначе. Для нее это был удар, и её безудержные рыдания, переходящие с каждой секундой в настоящую истерику, как нельзя лучше говорили об этом.

— Тише, тише, Ренесми, успокойтесь, — он прижимал её себе, целуя в макушку. — Перестаньте, они не стоят того, — он обнял её ещё сильнее, и, задев за запястье, увидел воспоминания: её детство, объятия матери, отца, увлекательные рассказы Карлайла, то, как она помогает Эсми по хозяйству, как носится с Эмметом наперегонки, как Элис наряжает её перед зеркалом и как Розали читает на ночь сказки. Всё лучшее из её воспоминаний о семье и о каждом отдельно взятом родственнике сейчас всплыло в её памяти, застлав весь негатив, что она показывала ему совсем недавно, прося лишить её жизни, когда чувствовала свою ненужность им. Теперь же всё было иначе. Она нуждалась в них, желая разделить с ними радость этого дня, но они оставили её, не приехав.