Цвет сакуры красный

-… И тогда товарищ Ямбури как закричит: «Вперед! – Исиро опрокинул в рот очередную чашку, резко выдохнул и зажевал безумным бутербродом из копченой колбасы и сала, положенных на булочку ан-пан, – И мы побежали. А полицейские принялись стрелять. Но они успели убить и ранить только пятнадцать человек, а потом мы их всех нашими бамбуковыми пиками перекололи! Только я, Севака, никого так и не успел заколоть – всех до меня успели… – Хмелея, Танака помотал головой, – А я тогда думал, что я – трус. Я и сейчас часто так думаю… – добавил он, опустив глаза.

Хлеба в чайной не было, а потому Всеволод тоже взял ан-пан – сладкую булочку с непонятной начинкой и положил на ее изрядный кусок колбасы. 

- Глупости ты говоришь, Исиро, – заметил он, откусывая от бутерброда изрядный кусок. – Совершеннейшие глупости. Какой же ты трус? А кто вместе со мной танк подбил? А кто до конца в обороне стоял? Да я храбрее тебя парня не видел!

Волков хотел добавить, что атаковать вооруженных полицейских с заостренным бамбуковым шестом – это просто верх храбрости, но промолчал. Все-таки такое, пожалуй – верх безрассудства. Он вспомнил, как что-то подобное читал про бои на Иводзиме, когда оставшиеся без боеприпасов японцы атаковали американцев с такими же копьями в руках. На пулеметы шли! И дошли, мать их, дошли!..

- За тебя и твоих уважаемых родителей! – поднял чашку с «чаем» Всеволод. 

Друзья выпили, закусили, снова выпили. Волков вытащил папиросы, они закурили…

- Сайн байна уу, ноокхоод![1]

К столику подошли двое знакомых цириков Монгольской Народной Армии Дамдинсурен и Оуюн. 

- Здорово, мужики! – поприветствовал их Всеволод и жестом пригласил присоединяться. Танака ограничился наклоном головы.

К монголам красноармейцы относились, скажем так, своеобразно. Степняков считали хорошими товарищами, отменными наездниками, но вместе с тем стойкость монгольских цириков – весьма невысока, а боевая подготовка – еще ниже. Несколько раз Волков наблюдал, как монголы бросались в конную атаку на пулеметы противника. Со всеми вытекающими из такого «мудрого» решения последствиями. Впрочем, пару раз ему доводилось видеть, как китайские солдаты вскакивают и удирают от завывающих злыми духами всадников с обнаженными клинками. Тоже со всеми вытекающими…

Но в остальном монголы – ребята, хоть и не сильно образованные, а вернее – сильно необразованные, но вполне свойские. И харчами поделятся, и помогут, если есть чем. А потому Всеволод плеснул обоим цирикам «чая» и предложил выпить за товарища Чойбалсана. Цирики с жаром поддержали, Танака которому было уже, в общем, все равно, за кого пить, согласно кивнул.

Цирики захмелели быстро, хватило буквально пары чашек. Опьянев они принялись рассказывать друзьям о своих «героических подвигах» и врали так, что Волков и Танака даже слегка протрезвели. Сохраняя каменные выражения лиц русский с японцем переглянулись и в полумраке маленькой фанзы увидели смеющиеся глаза друг друга.

- Ладно, – сказал Всеволод. – Достаточно. А не то вы нам сейчас расскажете, как китайский самолет плетью сбили и танк зубами загрызли.

Исиро засмеялся: негромко и необидно. Но монголы все равно обиделись. Правда, совсем ненадолго. А потом…

- Друзья, – Дамдинсурен который только что о чем-то шептался с Оуюном, повернулся к Волкову и Танаке и заговорщицки подмигнул. Вышло у него не очень, но друзья поняли, что монголы что-то задумали. – Друзья мы хотим пригласить вас… Одним словом: пойдемте. Только вчера приехали наши кимовки. А женщины на войне – они…

Всеволод задумался. «Девчонки… Девчонки – это, конечно, здорово!» Честно говоря, с самого дня призыва у него не было ничего и никого. Что, в общем, и не удивительно: сперва некогда, а потом, извините, не до того стало… Он усмехнулся: «Молодец, папаня, что леденцов и шоколадок отсыпал. Сладкое девчонкам в кайф. Сейчас прихватим чего-нибудь и…» Дальше воображение нарисовало десяток сцен от легкой эротики до жесткого порно включительно.

Судя по выражению лица японца, Исиро думал примерно о том же самом, а потому друзья не стали отнекиваться и, заскочив за сластями – Танака полностью одобрил идею своего друга, они следом за цириками зашагали в ночную степь…

А буквально через полчаса, злые и протрезвевшие друзья бежали назад. Нет, разумеется, монгольские девушки не являли собой гений чистой красоты, но, как говориться, некрасивых женщин не бывает – бывает мало водки. Которую в этом случае с успехом мог заменить коньяк. Да и по чести сказать: кимовки из Монголии не совсем уж безобразные, а парочка – так и вовсе: очень даже ничего! Но! НО!!!

Все эти «степные цветы» пахли. Хотя нет – не пахли. Воняли! От кочевых красавиц несло жуткой смесью протухшего жира и годами немытого тела. Всеволоду подумалось, что если бы ему не довелось видеть женщин лет пять-шесть, ну вот тогда у него бы еще что-то получилось бы с этими красотками, но сейчас…

- Пусть меня лучше посадят за связь с кулаком и растрату семенного фонда! – высказался он в темноту.