Цвет счастья

– Действие является хорошим в той мере, в какой оно приносит пользу, и плохим в той мере, в какой причиняет вред.

– Когда человек считается хорошим?

– Тогда, когда он хороший, даже если знает, что этого никто не видит, – ответил слепой.

– Как мне все исправить?

– Сделав лучше столько жизней, сколько испортил своим поступком, при этом не забывая о себе. За последние годы ты, несомненно, пострадал больше всех. В жизни необходимо просто уметь видеть. Как ты заметил, для этого даже не нужно зрение. – Он раскрыл руку и показал ему комара. – Я и без него вижу достаточно.

Начался мелкий мягкий летний дождь. Слепой старик снова надел коническую шляпу, протянул Жюлю руку и сказал:

– Я ухожу.

– Не хочешь переждать здесь, под деревом, пока пройдет дождь? – спросил Жюль.

– Я настолько износился, что могу проскользнуть между каплями, не промокнув. – Он хитро улыбнулся. – А если серьезно, милый: чтобы прибыть в жизни туда, куда мы хотим, нам нужен не зонтик, а дождь.

Тогда Жюль почувствовал, что весна пришла не только в сады по всему миру. Она незаметно вошла в его жизнь.

Глава 58

Шарлотта жила в таком месте, по которому можно было передвигаться только пешком или на велосипеде. Повсюду росли деревья, травы, растения, ароматные лепестки. Всюду зелень, насколько хватало глаз. Казалось, что нарядные деревянные дома были высажены среди природы рукой небес. Мимо них, искусно петляя, тек ручей. Через него тянулись мосты, ведущие к отдельным земельным участкам. Все вокруг заливал мягкий свет – блеск Востока, страны чудес.

Взгляд Жюля был прикован прямо к мосту, ведущему к дому Шарлотты. Мох, которым мост оброс за последние десятилетия, переливался ярко-зеленым цветом. Жюль перешел через реку и скользнул взглядом по этому волшебному клочку земли.

Участок Шарлотты окружала старая заросшая стена. Жюль остановился перед воротами из вулканического камня. Он отодвинул в сторону ветви цветущей плюмерии и вошел в великолепно пахнущий сад. Густо покрытый кожистыми листьями в форме сердца бенгальский фикус, воздушные корни которого оплетали ствол плотной сетью и защищали крону, словно оплетка из дополнительных тонких стволов, отбрасывал приличную тень на дом, стоящий на бамбуковых сваях.

– Дерево, исполняющее желание, – сказал себе Жюль, – бесконечные разветвления которого олицетворяют вечную жизнь.

Даже без помощи чувств она ощутила его приближение. Шарлотта распустила волосы, сняв ленту, откинула их за спину и вышла из дома. На ней было платье из белого хлопка, сотканного так тонко, что сквозь ткань можно было читать, как между строк. Изящная женщина с тонкой длинной шеей и шелковистой кожей цвета слоновой кости, Шарлотта замерла в дверном проеме.

Это он. Жюль. Один взгляд, и дыхание перехватило. Его глаза блестели, наполненные ярко-зеленым утром. Он смотрел на Шарлотту. На ее светлую кожу, лицо, похожее на цветок, оливково-зеленые глаза, волосы, водопадом спадающие на плечи. Его взгляд снова и снова блуждал по ее лицу. В ее сияющих от счастья глазах он прочел все, что ему нужно было знать. Ей было так же хорошо, как и ему. Это была тайна, которая омывала ее все эти годы, словно тихий, медленный поток.

– Прости, пожалуйста, – наконец произнес Жюль, – я опоздал.

Шарлотта улыбнулась.

– Я пришел извиниться за то, что тебе сделал, всем нам, – продолжил он. – И чтобы… Я пришел, чтобы…

Долгое время они молча смотрели друг другу в глаза. Из ее взгляда он почерпнул тихую радость, неявное знание о красоте, тайне и магии любви. Эта женщина умела заглядывать в сердца людей, и в ее глазах он увидел то, что слишком долго скрывал от самого себя.

Шарлотта никогда и надеяться не смела, что действительно могла быть для него кем-то другим, кроме медсестры, которая действовала из отчаяния, как и он. Она никогда и думать не смела, что ее чувство взаимно. Но Жюль был здесь, стоял перед ней со своими кудрявыми растрепанными волосами серебристого цвета, и их взгляды встретились – как тогда.

В глазах Шарлотты вспыхнул огонек. Она и сама чувствовала, что стоило ей посмотреть на Жюля, как на ее лице отразилось счастье, и что то же самое происходило с Жюлем.

Все в них помнило.

Как же все-таки сложно выражать свои желания. Еще сложнее, когда это не позволяет сделать чувство вины. Мы задаем себе не те вопросы, которые должны задавать, потому что боимся ответов.

Тем не менее в последние годы Шарлотта постоянно задавалась вопросом, как сказать то, чего нельзя говорить, так как этого не позволяют обстоятельства, но, не находя ответа на свой вопрос, она молчала. Однако теперь, когда они стояли друг перед другом, слова, для которых не существовало языка, были больше не нужны.

Сердце Жюля билось быстро и звонко. Оно трепетало, словно птица, которая хочет, чтобы ее выпустили из клетки. Шарлотта чувствовала это всем своим существом.

Жюль подошел еще на шаг ближе и убрал с ее лица прядь волос. От интимности этого жеста у нее чуть не перехватило дыхание.