Цвет счастья

Они долго стояли вплотную друг к другу, не произнося ни слова. Ни один из них не хотел портить красоту момента. Они чувствовали лишь учащенное дыхание.

Во время своего путешествия Жюль усвоил, что жизнь, пусть и редко, дарит нам волшебные моменты, которых мы лишаемся, если не предпринимаем никаких действий. На этот раз, во второй, а может, и в последний, он не упустит момент, принадлежащий только им двоим.

Когда Жюль взял руки Шарлотты в свои, все ее существо коснулось его, словно музыка. Теперь они стояли совсем близко друг к другу. Ощущали дыхание друг друга и биение собственных сердец. Волосы Шарлотты развевались от дыхания Жюля. Он чувствовал запах ее кожи, пахнущей цветком жасмина. И снова вспомнил, сколько раз за последние десятилетия он чувствовал этот запах и подавлял ведомое им чувство, потому что оно причиняло слишком сильную боль.

Они смотрели друг на друга, не отводя взгляда, словно два цветка, раскрывшихся друг для друга, и в этот волшебный момент, представившийся обоим настоящим чудом, Жюль коснулся ладонями лица Шарлотты и поцеловал ее долгим, чувственным поцелуем.

В этот миг они существовали независимо от остального мира. Когда они вновь открыли глаза и посмотрели друг на друга, Шарлотта подумала: «Иногда в одном мгновении кроется вечность».

Они долго пребывали в этом мгновении, в одном из самых драгоценных моментов жизни, таком прекрасном, что хотелось находиться в нем всегда.

Реальность оказалась не хуже воспоминаний. Никакого фантастического образа, который годами носишь в себе, а потом с удивлением спускаешься с небес на землю, нет – в жизни Шарлотта оказалась еще прекрасней. Ее внешность подействовала на Жюля так же, как и в первую встречу: она оживила его, наполнила желанием и – единственное отличие – радостью вместо страха, радостью новых открытий, манящей и привлекательной.

Она была одной из тех женщин, которые сдерживают больше обещаний, чем дают. Одной из тех, кто хранит глубоко внутри сокровище.

Взявшись за руки, они сели на ступеньки перед домом. Они смотрели на бесконечную зелень сада и пейзаж, теряющийся вдали. Слушали колибри, трепетание их крыльев и любовались их неподвижным зависанием в воздухе.

– Почему ты ничего не сказала тогда? – прошептал наконец Жюль.

– Не знала как. Чувства слишком легко становятся банальными из-за неправильных слов. Да и как я смогла бы в тот момент до тебя достучаться? В твоих глазах было отчаяние, и я не хотела вынуждать тебя разбираться с моими неожиданными чувствами к тебе. А ты, почему ты ничего не сказал?

– Думал, что это ни к чему не приведет. В лучшем случае к еще большему горю для тебя и еще большему страданию для меня. Я ведь был женатым мужчиной и только что стал отцом.

Шарлотта кивнула.

– Но что я понял так поздно… Что мне понадобилось двадцать лет, чтобы проснуться… – Жюль потер серебристые клочки бороды. – Почему я только сейчас понимаю, что все эти годы шептало мне сердце? Еще в юности я создал в мечтах женщину, которую полюблю и с которой проведу жизнь. Во время нашей встречи в родильном доме я был настолько чужд самому себе, что мне потребовалось время, чтобы осознать, что я увидел в тебе то, что всегда искал.

Шарлотта сжала его руку, встала и пошла в дом, чтобы принести немного воды и оставить его и себя наедине с мыслями об этом драгоценном моменте. И Жюль остался сидеть в саду, под ломтем своего неба.

Когда она снова вышла, он повернулся к ней, протянул руку, нежно притянул Шарлотту к себе и прошептал:

– Когда отправляешься в путь, возможно все. С правильным выбором невозможно ошибиться. Что значат потерянные годы, если в итоге жизнь все же сводит тех, кто друг другу подходит?

Тесно прижавшись друг к другу, они долго сидели на ступеньках перед домом Шарлотты, предаваясь своим мыслям и наслаждаясь моментом.

С ароматной струйкой жасмина, которую Шарлотта оставляла за собой при каждом даже легком движении, в его сознание проникали вопросы, которыми Жюль должен был задаваться на протяжении этих десятилетий. Как он мог столько лет скрывать то, что тронуло его душу в первую встречу с Шарлоттой? Чьей жизнью он жил все эти годы? Почему он не осознавал того, что теперь так ясно предстало перед ним, раньше?

В одночасье к нему вернулись чувства, которые он испытывал к Шарлотте. Стоило ему только снова ее увидеть, как они тут же выползли из уголков его сердца, словно плющ. Подобно лозам, они крепли в его подсознании эти двадцать лет. Он лишил их света еще тогда, в родильном доме, чтобы они не росли, не пробирались в жизнь. Вместо этого он вырастил среди своих желаний сорняк, однако поздно осознал, что тот всегда пускает длинные корни. В жизни все точно так же, как и в природе. Однажды потребуются усилия, чтобы его вытащить. Ведь в большинстве случаев часть корня застревает в земле навсегда, как и прошлое не вырвать полностью.