Цвет страха

- Противостоянию пришел конец. Как только появились люди из компании Бисли, мир вновь стал прекрасным и удивительным.

- Извини, Дэйв, но мы ждем от тебя фактов. Ты хорошо себя чувствуешь?

- Минутку... Представителей прессы приглашают посетить только что открывшийся павильон с кофе и булочками. Всего доброго! Увидимся позже! Чао!

- Дэйв? Дэйв!

Глядя на диктора, беспомощно скалившего зубы перед миллионами американских зрителей, доктор Харолд В. Смит пробурчал себе под нос:

- Кажется, эта штука поразила даже электронные средства информации. Что за дьявольщина?

Долго гадать не пришлось - размышления Смита прервал вспыхнувший в углу экрана красный огонек. Это означало, что расположенный в подвале "Фолкрофта" компьютер, непрерывно прочесывавший информационные каналы в поисках сведений о боевых действиях, отыскал что-то важное и интересное.

Смит нажал клавишу.

На экране возникло краткое сообщение, только что распространенное в сети:

ИНФОРМАЦИОННЫЙ БЮЛЛЕТЕНЬ

АГЕНТСТВО "РЕЙТЕР"

ПАРИЖ, ФРАНЦИЯ

С АЭРОДРОМА ВОЕННОЙ БАЗЫ "ТАВЕРНИ" ПОДНЯЛОСЬ ЗВЕНО ФРАНЦУЗСКИХ БОМБАРДИРОВЩИКОВ, УДАРИВШИХ ПО ТЕМАТИЧЕСКОМУ ПАРКУ "ЕВРО-БИСЛИ". ПАРКУ НАНЕСЕН СЕРЬЕЗНЫЙ УЩЕРБ. ВСЕ САМОЛЕТЫ И ЭКИПАЖИ БЛАГОПОЛУЧНО ВЕРНУЛИСЬ К МЕСТУ ДИСЛОКАЦИИ

В скромно обставленном кабинете с видом на Лонг-Айлендский пролив раздалось ворчание Харолда В. Смита:

- О Господи! Что это значит, черт побери?

А это значило, что после завершения Второй гражданской войны начался франко-американский конфликт 1995 года.

Глава 13

В свое время историки зафиксировали Вторую гражданскую войну в США и франко-американский конфликт 1995 года как два отдельных, никак не связанных между собой события.

Историки заблуждались. Вторая гражданская война завершилась в 12.22 по местному времени, а конфликт с французами начался в 5.47 по Гринвичу, то есть менее получаса спустя.

Не усматривая связи между этими столкновениями, историки даже не догадывались о том, что начало франко-американскому конфликту было положено телефонным звонком с питерсбергского национального поля битвы, переданным по спутниковым каналам.

В этом разговоре участвовали секретный агент по кличке Арлекин и ее руководитель из парижской штаб-квартиры Отдела внешней безопасности, расположенной на бульваре Мортье.

Дежурный офицер доставил шифровку директору ОВБ, крупнейшей разведывательной организации Франции.

- Ключ к разгадке - слепящий окрашенный свет, - прочел Реми Ренар, директор ОВБ.

- Таково мнение нашего агента.

- Других сведений не поступало?

- Никак нет.

- Спасибо, можете идти, - сказал Ренар.

Как только офицер ушел, директор ОВБ сцепил свои длинные пальцы и мрачно нахмурился. Похоже, еще одна загадка. На столе Ренара лежало донесение, в котором, возможно, заключалась важная информация, и у директора было два пути: отправить его пылиться в архив либо передать вышестоящим инстанциям.

Эта мимолетная мысль прервалась отчетливым воспоминанием о служебном долге. Класть шифровку под сукно нельзя. Теперь у директора вовсе не оставалось выбора, но даже в такой, до предела упростившейся ситуации неизбежно таилась еще одна загадка - каким именно инстанциям передать донесение?

О событиях, затрагивающих национальную безопасность, полагалось докладывать непосредственно Президенту Франции.

Возникшее затруднение нарушило покой Ренара, словно незваный гость. Что это - вопрос национальной безопасности или нечто более важное? Нечто, затрагивающее честь и достоинство государства?

Проблема явно не из простых, и директор ОВБ, откинувшись на спинку кресла, прикрыл свои обманчиво-сонные глаза и предался размышлениям.

Реми Ренар все еще медитировал, а день неумолимо отсчитывал минуты, в потоке которых растворялась историческая связь, объединявшая Вторую гражданскую войну и франко-американский конфликт 1995 года.

В конце концов директор потянулся к телефону.

* * *

Министр культуры Франции Морис Туре сам ответил на звонок. Он всегда сам отвечал на звонки. Это была его собственная инициатива - лично беседовать со своими возлюбленными согражданами, избегая вмешательства промежуточных инстанций. Дело в том, что министр культуры совершенно искренне считал граждан Франции своими гражданами.

В любой иной стране под словами "министр культуры" кроется либо чисто номинальный пост, либо стыдливое обозначение должности шефа разведки. Но только не во Франции - во всяком случае, после того как в это кресло уселся Морис Туре.

Подобно Жанне Д'Арк, которая столетия назад, не колеблясь, пожертвовала собой, он видел свое жизненное предназначение в очищении Франции.

С точки зрения Мориса Туре, тяжелейшим испытанием в доблестной истории его страны было освобождение от германских захватчиков. Морис всегда считал германскую оккупацию злом, ужасным бедствием. Однако со временем Германия ослабла, и ее солдаты в конце концов вернулись домой к своим сосискам и темному пиву. Ради этого можно было и потерпеть. И когда немцы наконец ушли, от них не осталось и следа.

Чего не скажешь об освободителях, изрядно загадивших гордую землю, которую они якобы освобождали.